У меня же их не шесть, как у кентавров!
Я чувствовала себя сумасшедшей. Лошади с человеческими туловищами, кикимора, русалки, анчутки, василиски, волкодлаки, водяные… Чем больше Аристотель рассказывал, тем больше я убеждалась, что перестаю дружить с головой.
Никогда не думала, что у меня такая изощренная фантазия.
Еще на подходе к дому я заметила на крыльце мнущуюся девицу. Темные курчавые волосы лишь слегка выглядывали из-под чепчика. Платье то ли серого, то ли светло-зеленого цвета укрывало ее ноги до щиколоток, не пряча тонкие кожаные балетки.
Приложив руки к груди, она высматривала кого-то по сторонам, пока ветер трепал короткие кружевные рукава ее платья, а увидев нас, она обрадовалась нам как родным, мигом слетев по косым ступенькам.
— Госпожа ведьма, а я вас жду-жду! — улыбнулась она, отчего разом помолодела лет на пять. — Мне бы травку для приворота.
— Приворота? — переспросила я, категорически отказываясь быть главной звездой этого дурдома.
— Ага. Поможете? Я щедро заплачу.
— Здесь стой, — сурово приказал кот и боднул мои ноги, поторапливая.
В дом я фактически ввалилась, перешагнув через пакеты. С моего первого здесь появления ничего не изменилось.
— И шо ты встала как вкопанная? — возмутился Аристотель. — Открывай левый шкаф, вторая полка сверху. Там мешочек такой бархатный зеленый и мелкие пустые рядом лежат. Одна щепотка — одна серебряная монетка.
— И часто тут кого-то привораживают?
К шкафу я все-таки подошла. И даже стеклянные створки раскрыла, взглядом отыскав мелкие мешочки и большой мешок. Достав один маленький, отмерять щепотку не спешила.
— Да хоть раз в неделю кто-нибудь кого-нибудь да привораживает, — махнул кот лапкой и в один прыжок забрался на стул. — Оно ж как? Один любит, а второй нет. Ну или выгодный брак намечается. В общем, не наше оно дело, чего они с травкой этой делать будут. Нам главное — продать.
— Слушай, а тут чай есть?
— Потом чаевничать будешь, покупатель ждет, — насупился котяра.
— Нет, ты мне сейчас скажи, чай есть?
— Ну есть, и шо с того? — Кажется, Аристотель что-то заподозрил.
— А лежит где?
Вызнав у кота, где лежат травы, я выбрала из пяти баночек успокоительный сбор с ромашкой и пустырником, который и сама была бы не прочь отведать. Отмеряв хорошую щепотку, завязала тесемки и под ругань хвостатого вышла на крыльцо.
— Заваришь вместе с отваром, — наказала я. — Но имей в виду, что подействует травка, только если ты мужику совсем не нравишься. А если нравишься, то и результата не жди. Придется по старинке. Но если все же не сойдетесь, второй раз травку только через месяц ему можно будет дать.