- Точно! - радуется он, - И ради твоих хотелок нас всех здесь сегодня могут положить.
- Макс, - начинаю я и сам же себя обрываю, потому что вижу Гоева.
Он сидит в ВИП-зоне, развалившись в кресле. Рядом с ним блондинка. В какой-то момент мне кажется, что это Лера. Но присмотревшись внимательней, я выдыхаю. Это не она. У нее сейчас уже приличный такой круглый живот, который не спрячешь под одеждой. Я это точно знаю, ведь ребята Макса ежедневно сбрасывают мне отчеты. И там много фотографий, которые я могу рассматривать часами. Макс, если это видит, точно также кряхтит, как только что. Правда, говорить мне о том, что я помешался, не осмеливается. Он просто не понимает. Я тоже раньше не понимал. Именно с этой девочкой мою измученную душу охватывает состояние покоя.
У этого чувства только одно название - я дома.
И сейчас я просто адски хочу домой. Единственное препятствие к этому сидит в зале, потягивает дорогое пойло из толстого стакана, делает ставки и не знает, что жить ему осталось полчаса. У собравшихся в клубе зрителей будет другое развлечение. Я дохожу до того места, с которого я уверен, он не сможет меня не заметить, и стягиваю с головы капюшон. Мои губы трогает усмешка, когда он, глядя на бойцов на ринге, неожиданно замечает меня. Ему не удается скрыть удивления. Все же меня слишком долго ищут, чтобы не допускать мысль о моей гибели всерьез. Мы встречаемся глазами. И в них я вижу отражение моей собственной ненависти.
Макс морщится:
- Демид, нога.
Мог бы и не напоминать. Никакая нога меня уже не остановит. Да я и вернулся к своей прежней форме. Почти.
Я направляюсь в вип-зону. Возле Гоева вьется хозяин клуба Митхад Сатоев. Очевидно, что единственное, чего мы с Кайсом оба хотим, это вцепиться друг другу в глотки. Сатоеву такое не по нраву. Здесь много важных для него гостей, и перестрелка не является пределом его мечтаний.
- Здравствуй, Кайс! Ты искал меня. Я ждал встречи с тобой. Может, в этот раз ты не будешь пытаться спрятаться за женский подол?
- Не буду желать тебе здоровья, Демид. Но твоя наглость меня впечатляет.
- Да я не впечатлять тебя пришел, а убить. Развлечем друзей? Зря, что ли, они пришли сюда.
И опять в его черных омутах мелькает отблеск моего собственного азарта.
- Думаешь, не выйду против тебя?
- А ты выйдешь?
И мы с ним не замечаем сами, как оказываемся на ринге, вооруженные ножами. Как толпа свистит и улюлюкает уже нам. Мы сосредоточены друг на друге. Это другие могут думать, что это развлечение. Но мы-то с ним точно знаем, сегодня один из нас умрет. Выпад, удар, уход от удара. Мы словно танцуем. Последний танец. Я его достал, по его торсу течет кровь. Но и он не остался в долгу. По мне тоже стекают струйки алой жидкости. А еще начинает ныть не раз прооперированная нога, и я понимаю, что если хочу уйти отсюда живым, мне нужно закругляться. Вся надежда на один прием, который мне показали давно, который по сути своей прост, как все гениальное в этом мире. Я бросаюсь на врага. И у меня получается. Я стою и смотрю, как из него уходит жизнь, ловлю его последний хрип. А потом начинается стрельба. Макс хорошенько въезжает мне по спине, чтобы до меня быстрее дошло, что не время стоять здесь и любоваться делом своих рук.