Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно.
Ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил.
Антуан де Сент-Экзюпери
Агата
Первое чувство, которое вернулось это ощущение покачивания, похоже меня куда-то несут. Собственно, можно предположить куда именно.
До моего померкшего рассудка доносились голоса: приглушенные, взволнованные, недовольные, предостерегающие опасность. И один из них, я узнаю из тысячи…
— Почему она спит?
— Это чай так подействовал, — выгораживает по всей видимости «милую» бабулю, бережно опуская меня на мягкую поверхность. — Он безвреден. Вы же сказали ее не трогать, и я подумал…
— Я не припоминаю, чтобы в твои функции входило «подумать», — ехидно перебил Адам. — А теперь, вышел отсюда.
— Виноват, — признается тут же. Ага, жизнь дорога ему. Жаль, что пощада и мой дьявол понятия далекие. Чуждые. — Не увольняйте.
Неубедительно, я в обиде. А вообще, изумительный «чаёк», намечается буря, а мне весело. Рецепт попрошу, коль выйду… когда-нибудь.
— Повторить?
От его тона по коже непроизвольно пробежали мурашки. Тяжко возвращаться в реальность. Одно дело тихо комментировать, другое — быть участником.
За ним захлопнулась дверь, отрезав лишний звук в закрытом пространстве.
Приложив немалые усилия, мне удалось подняться на локтях и сесть. Разлепила глаза, и узкая полоска утреннего света, просачивающегося сквозь ресницы, стала соломинкой, за которую пришлось схватиться для полного пробуждения ото сна.
Вот тут и настал момент встретиться.
***
Сейчас я смотрю на безумный взгляд Адама. Он прожигает, хочется немедленно укрыться. Но если я это сделаю, то признаю поражение.
Кому-то ведь нужно прервать молчание?
Его низкий, властный голос прорывается через тишину комнаты, и я неосознанно вжимаюсь в спинку кровати.
— Как ты себя чувствуешь?
Мой же, дрожит, однако я твержу, хмыкнув:
— И это все, что ты скажешь? А где же твое «добегалась?» или в конце концов «теперь ты от меня не уйдешь?»
Он как-то устало посмотрел на меня и выдал:
— Мы начнем все сначала. Я больше не буду на тебя давить.
Выгнула бровь, хотелось рассмеяться ему в лицо, но это уж совсем неприлично:
— Твои люди забрали меня из дома, усыпили чем-то. И теперь ты говоришь мне: «начнём все сначала»? Нет, так не получится. Я не хочу, — тяжело вздохнув, устремила взор в панорамное окно.
— Агат, я же могу заставить.
— Знаю, и очень хорошо. Но ты не изменишься, а я не могу быть всюду под твоим контролем. Твой гнев страшен, даже если он направлен не на меня, — тем временем мой взгляд проходит по некогда любимым чертам. Да, красивый, мечта любой девушки, слегка выросшая щетина, но как будто повзрослел на десяток лет. И сердце бьётся все сильнее и сильнее… Несмотря на то, что он сделал, мои чувства остались со мной. Я люблю этого безумного зверя…