— Как она, док? Как они обе? — спросил я, понимая, что молодому отцу нужна еще минутка, прежде чем он начнет что-то соображать.
— В порядке. Мама отдыхает, а девочке сейчас сделают маленькую прививку — и обеих перевезут в послеродовую палату.
— Игорь, — подал, наконец, голос, Олег, — Я могу её увидеть?
Врач кивнул:
— Конечно. Но всех пустить не могу — им обеим нужен отдых. Да и не безопасно это — мама с дочерью сейчас очень уязвимы для любой заразы.
Олег обернулся к нам, глядя на нас чуть растерянным взглядом. Первой отреагировала Карина. Мягко улыбнувшись, она обняла брата:
— Иди к ней, — негромко велела она, — И передай, что мы её все очень любим, и что навестим её завтра.
— И передай её всё это, зря что ли тащили, — Демид вручил ошарашенному Олегу шары, игрушки, цветы и подтолкнул в сторону коридора.
— Ребят, — Малышкин сглотнул, явно борясь со слезами, — Спасибо вам. Правда.
— Иди уже, — махнул я рукой, — Тебя там дочь ждет.
— Дочь, — повторил друг, будто пробуя на вкус это слово, после чего широко улыбнулся, — Точно. Я же теперь отец, парни!
Мы все хохотнули и хором сказали:
— Иди уже!
И только после этого он нас, наконец, послушался. Мы же, переглянувшись, поняли, что делать нам в больнице больше нечего. Возвращаться в зал смысла не было, поэтому каждый разбрелся по своим делам. Димка увез Мари, Демид подхватил своего соседа по квартире и близнецов. Каринка же утащила за руку меня, со словами:
— Подброшу тебя, братишка.
— Только не домой. Отвезешь меня уже к моей Ире?
Малышкина скривилась, будто надкусила лимон, но всё же кивнула:
— К Ире, так к Ире. Прыгай, балбес.
Уже в салоне авто, когда мы бодро катили в один из спальных районов ближе к центру, моя названная сестренка поинтересовалась:
— Так, как твои дела, Длинный?
Хмыкнув, услышав такое знакомое прозвище, я пожал плечами:
— Да все хорошо. Работа идет, популярность растет. Вот, Мари подала заявку на участие в новой «Битве первых», завтра начинаем готовиться.
— Круто, буду держать за вас кулачки. В этом году вы должны взять хотя бы серебро.
— Мы возьмем золото, — усмехнулся я.
Карина покачала головой, улыбаясь:
— Андрюша, когда ты уже запомнишь, что победа — не главное.
— Неправда, — я был тем еще упрямцем, — Победа — знак того, что нас услышали. Только это по-настоящему важно. Ладно, а как ты? Как твой Царь Зверей?
— Хорошо. Даже очень.
Губы Каринки растянулись в такой, знаете, мечтательной улыбке, и на секунду мне показалось, что в ее глазах загорелись маленькие сердечки, как в мультиках. Кажется, все куда серьезнее, чем я мог предположить.