«Я один на миллион,
Выходит так, понимаете.
Я один на миллион,
Не мог просто собраться и уйти.
Я один на миллион,
Не заурядный паренёк»*
— Твою мать, — выдохнул Демид, во все глаза наблюдая за тем, как юная девушка на экране делает в воздухе кувырок и приземляется на колени.
Я был с ним солидарен — таких финтов я от неё не ожидал. Мне казалось что то, что я успел увидеть, подглядев на рыжей в зале — это что-то нереальное. И я в очередной раз ошибся. Она могла многое. Кажется, она могла всё.
«Я один на миллион, усердные люди говорят, что я великолепен, жизнерадостен,
Раз я скачу так воинственно,
Пьеро, наследник престола.
О, так всесилен,
Я даю что-то новое
Получателям,
Британец, француз или киприот не имеет значения, какая разница?
Мусульмане, евреи или христиане, все вы настраиваетесь и прислушиваетесь
К дару, которым я был наделён»
— Парни, тут в инфе написано, что Манеки — одиночка, покоривший все танцполы Ярославля, и рвущий соперников во время баттлов на лоскуты, — сообщил нам Кир, параллельно ковыряясь в своем телефоне.
— А еще, — подхватил Денис, — Что её — молодую писюху — к себе звали практически все школы и коллективы города, но она всем отказала. А потом неожиданно пропала. Просто исчезла с горизонта танцевального мира.
Я никак не реагировал на эти слова, жадно вглядываясь в экран, будто пытаясь впитать в себя каждое движение, каждый вздох. Я будто снова оказался в нашем зале, и опять попал под гипнотические чары этой девушки.
«Сияю, как бриллиант,
Как солнце в небе,
Мысли рождают
Нечто особенное, единственное в своём роде,
Чудесный разум,
Номер один в первых рядах,
Ребенок своего времени
С сердцем того, кто цитировал строки,
Я полностью готов,
Время пришло, это наследник,
Отдай мне своё место,
Переместите свои руки вверх, в атмосферу,
Если вам наплевать, как и мне,
Тогда выходите все, а то так вы портите воздух»
Когда видео закончилось, мы все еще пару секунд — или пару десятков секунд, кто считает вообще — сидели и втыкали в экран, пытаясь прийти в себя. О такой грани нашей тихой и милой девушки мы не знали. Оказывается, та самая Манеки, она же Мари — была чем-то вроде идола для молодежи, образцом для подражания в танцевальном мире. То есть — почти как мы, но только в Ярославле.
— Капец, — наконец, сказал Дима, — Я и не знал, что она так может.
— А я и не могу, — раздалось негромкое со стороны входа в номер, — Точнее, больше не могу.
Обернувшись, мы увидели мрачную Машу. Скрестив руки на груди, она уперлась плечом в косяк и смотрела на нас так, будто застукала за чем-то аморальным. Ну, лично мне сразу стало как-то неуютно и захотелось спрятаться.