В реальности он действительно был внушительных размеров, непонятно, каким чудом в прошлый раз он ее не порвал. Девушка судорожно сглотнула и поежилась, тело покрылось мурашками, а духота, до этой минуты окутывавшая ее, резко сменилась непонятным ознобом.
Понимая ее замешательство, Макс положил ладонь девушки на свой возбужденный орган. Если бы он сегодня не сбивал напряжение два раза, в море и в душе, то кончил бы, не успев войти в нее, только от одних прикосновений ее рук. А сейчас был спокоен за то, что продержится столько, сколько нужно для ее удовлетворения.
Катя сначала робко гладила твердую плоть, едва касаясь кончиками пальцев, словно знакомясь, потом смелее обхватила и принялась ласкать неспешными движениями. Ладонь Максима скользнула под кружево ее трусиков и гладила влажную, возбужденную промежность, пальцы легонько проникали в истекающую соком желания дырочку, и минутное переживание девушки вновь сменилось безумным возбуждением. Когда Катя начала тихо стонать, Громов поднял ее на руки и аккуратно положил на кровать, стянув трусики.
Она все еще немного боялась, инстинктивно сжала колени, хотя глаза горели яростным возбуждением. Максим нежно погладил красивые, восхитительные ножки и медленно развел их в стороны, устраиваясь между ними. Сейчас твердый член уперся в Катину плоть, заставив сделать взволнованный и вместе с тем возбужденный вздох в предвкушении самого главного действа. Но Макс не торопился: снова наклонился к возбужденному сосочку, лаская языком и нежно прикусывая; ладонью он сжимал и поглаживал другую грудь, заставляя девушку дрожать от жгучих ощущений. Она прогнулась, тяжело дыша, и нежно гладила его плечи и шею.
Прокладывая дорожку поцелуев от груди к животу, мужчина встал на колени, приподнимая одной рукой бедра девушки выше, а другой поглаживая влажные складочки между ее ног. Максим коснулся головкой члена входа, медленно проникая в нее, и ощутил… что Катя его не пускает!!! И хотя она была уже вся мокрая от своих соков, мышцы сжаты так, что прорваться внутрь можно только резким толчком, рискуя опять сделать ей больно! Громов перевел взгляд на глаза Кати и увидел в них одновременно и сумасшедшее отчаяние, и безумное возбуждение. Она не могла заставить себя расслабиться, хотя уже горела и таяла в его руках!
— Катюша, если скажешь, я остановлюсь, — прошептал, наклоняясь к ней. «Черт, да как же я теперь остановлюсь? Какие высшие силы помогут мне это сделать? — думал он, ожидая ответа и лаская ее рукой, осторожно погружая палец в ее плоть. — И как я вообще ворвался в нее в прошлый раз??? Ужас!»