Но ни чай, ни лишние калории, ни даже никотин мне не помогают и ближе к одиннадцати часам я заказываю шампанское.
Милый официант, обслуживающий мой столик даже приносит в подарок шоколадочку. Не из симпатии, а из жалости скорей всего. Конечно, что кроме сострадания сейчас может вызывать моя персона. Сижу одна с самого утра, пока за окнами снуют под снегопадом люди. Кто с елкой домой, кто с подарками к детям, кто к любимым. И только я в компании бутылки, когда на часах не позволительно рано для возлияний.
"С утра шампанское пьют или аристократы, или дегенераты" приходит на ум фразочка из кинофильма.
— Надеюсь больше похожа на представительницу голубых кровей, — бурчу сама себе, наполняя бокал.
Мозолить глаза работникам кафе, которые начинают кидать на меня сочувствующие взгляды, после того как я приканчиваю вторую бутылку, моя совесть мне позволяет лишь до обеда. Изрядно накушавшись успокоительного напитка аристократов, бреду домой, как на эшафот, то есть печально и неохотно.
Жалость самое дурное чувство, а сейчас я его чувствую всей кожей, будто сижу на муравейнике и терплю. Для кого, и для чего, совершенно не понятно.
«Я не держу… Уходи» — снова щемит в груди от тех лживых слов, что я выплюнула в каменное лицо Андрея, наказывая скорее себя, чем его.
И вот теперь мы по разным сторонам баррикад, оба одинокие, глупые и гордые до нельзя.
Захожу в квартиру, но раздеваясь, не спешу в комнату, из которой доносятся голоса. Вообще мне неприятна перспектива проводить новогодние каникулы в компании несостоявшихся родителей, но других вариантов не намечается. К моменту возращения в родные пенаты мой организм слегка успевает протрезветь, так как после кафе я посетила торговый центр, скупая всякую всячину: какие-то подарочки, платье и туфли для себя любимой, новый парфюм, и всё лишь с целью выиграть время. А вдруг повезёт и они свалят.
«Не повезло! Новогоднего чуда не случилось» — досадно вырываются мысли с насиженного гнезда.
Свет решаю не включать. Быстро скидываю пальто и сапоги, не утруждая себя наведением порядка, пинаю их куда-то в тёмный угол прихожей. Подхватив пакеты и уже было шагнув в кухню, замираю на пороге, вглядываясь в узкую щель от приоткрытой двери.
— Ты хочешь мне сказать, что так себя вести это нормально? — раздаётся раздраженный голос тёти, царапающий своей прокуренной хрипотцой. — Лучше бы с дочерью остались на праздники.
— Она тоже моя дочь, — звучит как выстрел, заложив новостью уши. — Я хотел побыть с ней.
— Когда-то ты просто хотел её мать, — знакомой интонацией шипит женщина. — В итоге мы имеем внебрачную дочь. Ты имеешь, а мне приходится это терпеть. Все эти годы я терпела и глотала тот факт, что ты нагулял ребёнка с моей же сестрой. А в довершении всего притащил её к нам домой. Ты отнял у меня любовь к племяннице и отравил кровь ненавистью к сестре.