– Ты такими темпами себя загонишь.
Оглядываюсь на гараж. Отец снова возится со старой дедушкиной колымагой. Дело дрянь.
У нас с ним свои методы отвлечения. Я тренируюсь до полного изнеможения. Он пытается отремонтировать эту рухлядь, чье место на свалке.
– Ей хуже? – спрашиваю я, игнорируя его слова обо мне. Отец сразу понимает, о ком я спрашиваю. Он вытирает потный лоб запястьем, выглядывающим из-под черной от мазута перчатки. Он устало прислоняется к капоту, затем бросает ключ на землю.
– Доктор говорит, ей лучше, – все же выдыхает отец. – Но она все ещё в зоне риска. Он не знает, когда она оклемается. У всех восстановление происходит по-разному и… нам остается просто поддерживать её и ждать.
Я киваю, понимая, о чем он говорит. Я знаю, что Мие тяжело. Я понимаю, что ей больно. Но не могу ей помочь. Она меня к себе не подпускает.
– Я пойду в дом.
– Иди, – соглашается отец. – Ужин в холодильнике. Придётся самому греть, раз вернулся так поздно.
– Хорошо.
Я привык ужинать в одиночестве. Это лучше, чем постоянно ловить на себе осуждающий взгляд матери. Она считает, что это все моя вина. Я не уберег, не заступился, не сделал того, что должен был, по её мнению, сделать. Думаю, отец тоже так считает. Но он хотя бы продолжает со мной разговаривать, пытаясь понять, что я другой.
В холле тихо. Кажется, что дом погрузился в глубокий сон. Здесь больше не слышится любимая музыка Мии, её смех, тонкий мягкий голосок. Теперь она не выходит из своей комнаты и вообще не разговаривает.
Я достаю из холодильника прозрачный контейнер с ужином, ставлю его в микроволновку.
– Ты сегодня даже позже обычного. Что-то случилось?
Я устало улыбаюсь, садясь за стол напротив бабушки, ставлю контейнер на стол. Не буду брать тарелку, слишком устал, чтобы мыть еще и кучу посуды.
– Нет, просто сегодня позанимался дополнительно.
– Шейн, – бабушка покачала головой, – не нужно так издеваться над собой.
– Бабуль, – спокойно выдыхаю, – со мной все хорошо. Ты же знаешь, я хочу получить спортивную стипендию. А для этого нужно тренироваться.
– Ох, сладкий мой, – бабушка накрывает мою руку своей ладонью, – я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. И спортивная стипендия тебе ни к чему. Твои мозги помогут тебе получить обычную стипендию. Ты просто пытаешься спрятаться. И делаешь все, чтобы приходить домой как можно позже.
– Бабуля, – протянул я, глядя, как морщинистая, но очень тёплая рука похлопывает мою, – тогда ты должна понимать, что я не смогу здесь находится целыми днями. Мне нужно чем-то заниматься.
– Знаю, дорогой, знаю, – покряхтела бабушка. – Но это пройдёт. Все в жизни проходит. И Мия поправится. Им просто нужно дать ей чуть больше пространства.