Куда этот псих мог ее утащить? Куда? Куда?!
Зачем?!
Телефон все звонил и звонил, но Глеб, видя на экране физиономию Макса, игнорировал настойчивые звонки. В голове въедливой пластинкой крутились небрежные слова хакера: «Мы в больнице, что тут с ней может случиться?». Если б этот крендель с отшибленной башкой не назвал его параноиком, хрен бы Глеб пустил ее шастать по медучреждению в одиночестве, пусть там и есть люди – ну, а толку в их присутствии? Никто даже не попытался ей помочь. Никто ничего не видел. Теперь его девчонке вновь угрожает опасность, она неизвестно где, непонятно с кем, в конце концов, неясно, по какой причине, а он здесь, бесцельно мотает километраж, и ничего – ничего – не может для нее сделать.
Зачем она нужна этому психу?
Правда, зачем? Глеб гнал от себя эти мысли, но сейчас не мог отмахнуться от подозрений, которые возникли почти сразу после того, как ему стала известна часть ее сложной истории. Вера была случайной жертвой, и она единственная выжила в разверзнувшемся подземном аду, по ее же мнению из-за того, что псих сравнил ее со своей сестрой и решил, что этим она выделяется среди таких же случайных пленниц. Бред, ну реальный бред, даже если представить, что психу начисто сорвало башню, и он просто полный неадекват во всем. Что же тогда – сексуальная привязанность к своей жертве? Кажется, тоже нет… Она была нетронута, именно Глеб стал ее первым мужчиной. Если только не предположить, что она сделала операцию по восстановлению девственности, но это еще больший бред – зачем, с какой стати?
В конце концов, на нее это совсем не похоже.
Есть много других способов унизить и растоптать женщину, не трогая при этом ее девственность. Вот оно. Вот почему он прекратил все расспросы и попытки докопаться до истины – не хотел услышать правдивый ответ из уст той, которую любил и ради которой мог бы пожертвовать собственной жизнью?
Хаос грязно выругался и с силой стукнул ладонью по рулю, не теряя при этом управление автомобилем. Ладно… допустим. Даже если принять за истину то, что Вера не была до конца откровенна, и все так, как он предполагает, ничего связного по-прежнему не выходит. Вера странная, но она не похожа на жертву сексуального насилия. Вылечить ее до такой степени после всего тоже не могли. Или могли? Хрен знает, какие методики сейчас на вооружении у дотошливых мозгоправов.
Владимир Анисимов не дал уничтожить девчонку, но после его вмешательства прекратились и попытки достучаться до единственной выжившей жертвы. Не могло ли это усугубить ситуацию, ведь, по сути, Вере все еще требовалась квалифицированная помощь специалистов? Тогда почему она не выглядит зашуганным зверьком?