– А нельзя сделать так, чтобы сына родила моя мать?
Вряд ли это возможно, но… Для Мар такой исход был бы удачнее всего. Она договориться об исполнении условий, но сама не будет никак привязана к Тенрику. А Лоуа будет проще смириться.
– Я попробую договориться о таком, – сказала Мар. – Для меня это тоже было бы удачнее всего.
– И откажешься от того, чтобы однажды стать женой конунга? – спросила Лоуа с сомнением.
Слишком высокая честь, чтобы вот так разбрасываться.
– Я никогда не стремилась к этому.
– Ты любишь того человека? – спросила Лоуа, удивительно непосредственно, прямо. – Того, что пришел с тобой? Ирагонца-вольноотпущенника?
Потребовалось усилие, чтобы ответить спокойно.
– Он мне как брат, – сказала Мар, очень надеясь, что Лоуа ей поверит. – Его привезли к нам еще ребенком, он вырос в нашем доме. Я знаю его всю жизнь. Он участвовал во всех наших играх, Бранд, мой старший брат, везде брал его с собой, и я… – Мар запнулась. Как это объяснить? – Нет. Я его не люблю. Он мой друг, но ничего больше. Думаю, мне еще предстоит встреть человека, которого я смогу полюбить.
* * *
– Ты останешься в этой комнате и не выйдешь, пока я не позволю, и пока мы не решим, как нам быть.
Тенрик сурово смотрел на нее.
– Что-то случилось? – спросила Мар. Это не предвещало ничего хорошего.
– Очень надеюсь, что пока не случилось. Если бы только одно, я, возможно, пропустил бы пока мимо ушей. Но ты ведешь разговоры за моей спиной о том, о чем женщинам говорить не положено. И ты говоришь с моей дочерью, ты надеешься, что она будет на твоей стороне. Но это ошибка. Она ребенок и не умеет пока правильно добиваться своего. Слишком много шума. И мне это не нравится.
– Я всего лишь говорила ей о том, что моему народу нужна помощь.
– А так же то, что не желаешь от меня детей.
Его глаза сверкнули и Мар невольно сжалась. Как далеко это зашло?
Говорить о том, что Тенрик тоже не желает помогать, несмотря ни на какие договоренности – бессмысленно. Она ничего ему не докажет. Он сильнее и, значит, он прав. И, как бы там ни было – он прав на самом деле, Мар согласилась, а теперь ищет пути увильнуть…
– Я… не отказываюсь выполнять… – сказала она тихо.
У нее нет выбора.
– Сейчас, – сказал Тенрик. – Прямо сейчас ты загадываешь первое желание родить сына.
Холодно и сурово.
– А если нет?
– Прямо сейчас отправишься домой. И никаких обязательств. Думаю, все мои люди согласятся, что высылать вам помощь, если ты отказалась сама, нет никакого смысла.
Выхода нет.
Отступать поздно. Она знала, что так будет.
Это только одно желание и один шаг. Если все пойдет хорошо, Мар получит то, чего хочет.