– Стеша связала, – шепнул Непейвода. – Она вяжет очень хорошо. Давала мне с собой еще кофту теплую. Я не взял. Кофта такая, она тепленькая, мягонькая, но колется, я чешусь потом, как поросенок об забор. Ношу, чтобы Стеше приятно… А кофта красивая. С ромбиками.
– Мастерица, Лукич, супруга твоя, да? – Ырысту хотелось похвалить Степаниду Андреевну, сделать приятное этому смешному добряку, невесть как оказавшемся сотрудником органов. – А дети есть у вас?
– Сыновья. Старшему – тридцать, второму – двадцать шесть. Обоих немцы убили, – ответил Лукич, замолчал, потом вдруг спохватился – У тебя ноги замерзли? Так на! Носки-то. Возьми.
– Не, спасибо, Ефим Лукич. Сам грейся.
– Та-а у меня такая шуба жиру, шо…
Как храпит радист Василий, Ырысту узнать не довелось. Но с оглушающим сном подполковника Непейводы он тут же познакомился. Гусеничный трактор, ползущий по гравию, тракторист изо всех сил дует в пионерский горн, не забывая стучать в барабан, усилить этот звук в три раза – так храпел Ефим Лукич.
– У меня брат погиб. Отец…– сказал Блинов. – Не спишь, Ырысту?
– Заснешь тут.
– Сестра погибла… Знаешь, после последней похоронки мама написала письмо моему командиру, это я потом узнал. Написала, что муж и двое детей погибли, нельзя ли младшего вернуть домой? Наивная…
– Время такое, – сказал Ырысту. – А вот в будущем, за вами, товарищ капитан, прислали бы группу солдат и сопроводили до матери. В будущем там как? Когда была высадка на Марс, все погибли, но один человек уцелел. И с Земли целую эскадру звездолетов послали его спасать. Ради одного человека! Сотню, быть может, космических кораблей.
– В будущем?
– Сон такой. Мне стали сны такие сниться – ух! Романы, а не сны.
Старик с седой кудлатой головой стоял на коленях у черного камня. Снег падал крупными хлопьями, укрывая человека, камень и Дерево, Которое Держит Купол. Старик был грустен. Его мольба отвергнута. «И ничего?», – спросил Старик. «Ничего нельзя изменить, – ответило Древо, Держащее Небо, – люди стали чужими. Они – царственный вирус. Мир желает здоровья».
Люди вгрызались в землю, уничтожали покровы. Люди меняли течение, убили реки – артерии. Люди дымили в воздух, они отравили дыхание. Люди себя возомнили, словно не частью Мира. Люди меняли природу и изменились сами. Они задавали вопросы в поисках смысла жизни – стало быть, отделяли себя от Вечного Мира. Теперь Вечный Мир отвергает.
«Истинно так», – молчание черного камня.
Старик поднялся. Он одет в длинную мешковину. Длинные до плеч волосы стянуты тонкой лентой. В седой бороде до груди заплетена косичка.