В Амурской области в это время будет середина дня, но о запуске корабля узнают немногие, как это и предусмотрено секретностью.
Кстати, должен сказать, что о программе и будущей операции «Марс-2000» вообще знают не больше двадцати человек. Из них десять работают на наш отдел, в том числе я и полковник Суров. Ещё шесть являются сотрудниками космодрома «Свободный», а остальные четверо — директор СВР, два руководителя ЦУП и президент нашей страны.
Как вы понимаете, о намеченной операции не знает даже ваше начальство, поскольку это их мало касается. Так что если вы будете отсутствовать на прежнем месте службы два года или больше, никто не узнает, куда вы подевались на самом деле. Что же касается ваших родственников, то вы сможете сообщить им о своей долговременной хорошо оплачиваемой командировке за рубеж в качестве пилотов- инструкторов российских истребителей.
В течение одиннадцати месяцев, оставшихся до начала экспедиции, в случае вашего согласия, вы будете проходить специальную переподготовку на нашей базе, где научитесь управлять космическим кораблём и спускаемым аппаратом. У вас ещё есть время подумать над моим предложением. Но, я полагаю, в ваших интересах лучше всего последовать примеру Шевченко.
— Что ж, в таком случае я согласен, — хладнокровно произнёс Павел Соколов и посмотрел на Зорина в ожидании его ответа.
Леонид, немного подумав, деловито сказал:
— Прежде чем объявить своё решение, я бы хотел узнать, для чего такая спешка? Мне кажется сомнительным, что всего за одиннадцать месяцев можно подготовиться к такой серьёзной операции. Мы ведь будем первыми людьми на Марсе.
Генерал Асташин, которому все эти расспросы уже начали надоедать, раздражённо хмыкнул и нехотя ответил:
— Я точно знаю, что этого времени будет вполне достаточно для хорошей подготовки. Но если мы не поторопимся, то вы вообще не сможете быть первыми, поскольку американцы тоже не сидят, сложив руки.
Судя по последней шифровке, поступившей несколько месяцев назад, они сейчас готовят собственную экспедицию на Марс с той же целью, что и мы. Секретность этой операции столь высока, что узнать какие-либо детали — дату начала или состав команды, — совершенно невозможно. Поэтому мы и торопимся.
— Значит, опять мы бегаем с Америкой на перегонки. Ничего не меняется… — со вздохом пробормотал Юрий. — Сколько ещё можно соперничать, и для чего?
— Всё дело, как всегда, в политике, лейтенант. А этот бег, вдобавок, смею заметить, с препятствиями — да ещё с какими, никогда не прекращался. Просто сейчас всё это… — генерал на долю секунды задумался, подбирая слова, — слегка завуалировано, и на каждом углу больше не кричат «Догоним и перегоним!»