Ирина:
– Как это? А если я, участница обсуждения, не хочу, чтобы меня записывали?
– Нет, только с магнитофоном. У меня есть портативный "Романтик".
– Ничего себе романтик! Запишешь, а потом кое-куда. Не желаю. И никто не придет.
Автор, видимо, думал – критиковать будут.
Пришли на обсуждение немногие.
– Вот тут я ничего н поняла, товарищ автор, что вы хотели? Еще – ничего не говорится о мешкотаре.
Федоренко, отключив свой "Романтик", важно отвечал своим булькающим голосом:
– Ночи не досыпал над страницами, а редактор – чирк, и зачеркнул. Мол, что вы р-разжевываете, понимаешь.
Провожали – он в пальто до пят, поплелся в аптеку, лекарство у него кончилось.
Шеф в своем кабинете негодовал:
– Какой там борец, этот Федоренко. Кляузник. Один против всех сражается. А работать с ним не хотят. Во-во, его книга – не для живых. Это уголовный кодекс, параграфы, угрозы.
Министерство отказалось распространять книгу Федоренко. Он звонил в Союзкнигу, сам раздавал, сидя на тираже книг.
Завхоз злорадно говорил:
– Знаешь, как защищаются на доктора? Я был на турецкой выставке, один взял их словарь и издал у нас. Получил докторскую. А то, одна югославка взяла англо-русский словарь наш, проставила вместо английских сербские слова, и издала. А что, имеет труды!
Какой-то институт прислал восторженное письмо о трудах Федоренко. У нас шептались: "Наверно, старик, сам сочинил. Потому что ни один институт не будет писать с таким восторгом о книге "Экспертиза партий товаров при выгрузке".
Лидия Дмитриевна возмущалась из-за насмешек над ним. Он был командиром разведчиков у Ковпака, потерял здоровье. Честный человек, не умеет пользу извлекать из всего. На пенсии, жена, двое детей. Ютятся в подвале. А бодр, прямо дрожит нервами.
____
Кадровик Злобин не отставал в своей опеке меня.
– Ты зам парторга по комсомольской работе, давай объявляй: в пять встреча с ветеранами войны. Ничего не знаю, ты ответственный. Ты главный, иди в народ.
– Слушаюсь, – играл я. – Придут с семьями.
И пошел в народ.
– Лидия Дмитриевна, никаких отказов! Вы меня выбирали… Я серьезно, от имени партбюро. И… как офицер.
Я козырял своим офицерством: по окончании университета мне присвоили звание: младший лейтенант.
– Не издевайся, – недовольно отвечала та, наметившая совсем иначе проводить этот день. – Когда серьезно, я всем сердцем.
Удалось собрать целый кабинет шефа. Лидия Дмитриевна, как обычно, влезла вперед.
– Наша прекрасная революция… Величие наших идей…
Старики-ветераны сидели в первом ряду напротив нас. Один – генерал с усиками, похожий на Папанина.