«Ну да, башкой приложился знатно, – вспомнил он. – Даже шлем не спас… или наоборот спас – это смотря как посмотреть».
– Тихо-тихо, все хорошо, – донесся до него чей-то голос, явно женский, но как-то глухо, словно издалека и при этом через какое-то искажающее звук препятствие типа берушей.
Его руки мягко постарались вернуть в исходное положение. Стало понятно, что руки привязали, чтобы он из-за рефлекторных действий – желания почесаться не причинил себе неприятностей.
«Да я же обгорел…» – дошло до него.
– Это я… Сицилия, – произнесла сиделка, оказавшаяся женой. – Ничего не говори, у тебя сильные ожоги, причем не только кожи, но и горла с легкими…
Экскарт успокоился.
«Значит не в плену, а остальное неважно», – с облегчением подумалось ему.
Потом правда подумал, что рожу ему явно знатно опалило, раз забинтован так плотно словно мумия. Ну и за глаза обеспокоился. Но потом понял, что они целы, шевелятся, а раз так, то даже если и ослеп, то зрение восстановят, даже если это будет стоить очень дорого, с деньгами учитывая клад в подгорно-вулканическом храме проблем не будет. В крайнем случае протезы сделают, как у телохранителя кронпринца, хоть и не хотелось бы такое уродство иметь.
Как выяснилось чуть позже, пострадал он действительно не так сильно, как мог бы. Глаза спасли гогглы, а лицо – дыхательная маска, что каким-то чудом удержалась на голове в момент удара, а потом кувырков бронехода с бархана. Так к же некоторое время спасали от воздействия жара, но потом они все же сползли и вот тогда досталось…
Лечили его и впрямь интенсивно, поили различными эликсирами и обмазывали целебными мазями, давали дышать алхимическим лечебным паром, так что через неделю после его первого пробуждения раздражающие бинты окончательно сняли. Выглядел он правда краше в гроб кладут – вместо лица жутковатая маска, а от ушей остались одни воспоминания, но и это тоже было поправимо. Вырастят.
Говорить смог еще через три дня. Голос из-за обожжённых связок изменился до неузнаваемости, стал более грубым и хриплым, но это вообще пустяк. Даже наоборот, более мужественно и брутально получилось.
Сицилия как оказалось примчалась в империю из Амерона сразу же после сражения, то есть потратила на дорогу неделю и очнулся парень в день ее появления в палате.
– Чем все закончилось? – спросил он.
– Вы победили… – явно сдерживая слезы, произнесла Сицилия.
– Ну, вряд ли бы мы выбрались сами…
– Нет, и по этому поводу, когда ты окончательно оклемаешься, я еще с тобой поговорю… – с угрозой в голосе пообещала она.
– Именно о вас я и подумал, когда принял то решение, – ответил Экскарт на невысказанный упрек. – Сама прекрасно понимаешь, чтобы началось после того, как через наши позиции прошла бы эта бронированная орда Альянса, не прими мы бой и отступи. Твой отец еще не вступил в партию сепаратистов страждущих отделения?