Я прикусила губу, подавляя стон.
— Нет, я имею в виду, ты часто туда ходишь? Является ли это частью твоей… работы?
Что-то промелькнуло в его глазах.
— Я думал, что ясно выразился по поводу вопросов о работе.
Конечно. Никаких вопросов. Нельзя узнавать ничего такого, чем он не соизволит поделиться сам.
Разочарование и смущение смешались во мне. И сожаление тоже. Неужели я действительно приговорила себя к этому? К отношениям, в которых баланс сил отсутствует? Где я даже не узнаю, кем работает человек, который приказывает мне снять трусики и засунуть в гребаную сумочку?
— Нет, — добавил Джей, удивив меня. Тот факт, что он ответил, удивил меня.
Я смотрела на руки и резко подняла голову, чтобы посмотреть на него.
— Я ненавижу такие события, — продолжил он. — Особенно людей, которые их посещают. Ты правильно поняла, они едва знают, что это за благотворительность, с которой, вероятно, прибыль меньше, чем организация этой ужасной вечеринки. Но они служат своим целям.
Я наблюдала за Джеем, пока он говорил. Конечно, я наблюдала за ним всю эту ночь. Он не был обаяшкой. Он никогда не улыбался. Не притворялся, что прилагает усилия, с кем бы он ни разговаривал. Он просто говорил. Отдавал деньги для «целей», которым служил этот ужин.
Это как-то связано со мной? Или это совершенно напрасная мысль?
Прежде чем я успела обдумать это, Джей заговорил снова:
— Повернись ко мне, задери платье и раздвинь ноги, — скомандовал он.
Между нами и водителем выехала перегородка, о существовании которой я и не подозревала.
Я посмотрела на Джея, но едва могла разглядеть его в тусклом свете салона машины. Он был черным силуэтом.
У меня не было причин отказываться, поэтому я, не колеблясь, сделала это. Машина была большой, предоставляя мне более чем достаточно места для такого маневра. Материал сиденья был холодным.
Я ожидала, что он заставит меня ждать. Еще один вариант пытки – возможность показать, насколько сильно он контролировал меня. Но он этого не сделал. Он нырнул прямо в воду.
Прямо сразу.
Шок от удовольствия был настолько сильным, что моя рука схватилась за ручку на потолке автомобиля, которую в Миссури называют «о, черт».
Хотя это было скорее «о, бл*дь».
Как будто этот мужчина знает, как пользоваться своим языком. Как будто, черт возьми, он разорвет меня на миллион крошечных кусочков, и если он подведет меня к краю только для того, чтобы оттащить назад, я умру.
Его язык был безжалостен. Настоящий эксперт. Мои ноги обвились вокруг него. Машина двигалась по медленному Лос-Анджелесскому трафику, и я не беспокоилась о том, что в нескольких футах от меня был еще один человек, отделенный тонированным стеклом. Я забыла, что вокруг нас живут миллионы людей. В те моменты весь мой мир состоял из Джея, а его язык безжалостно двигался по моему клитору.