Я указала им на черную, блестящую кожу обуви, на что Шелдон хмыкнул, потом подошел к небольшой луже, и намочил ботинки. Дориан последовал его примеру.
Миновав забор, я не могла надышаться этим таинственным сладким и таким желанным запахом спелых плодов. Здесь была теплая летняя ночь. Там, за забором, мы ехали в карете, укрывшись в пледы, что ожидали нас сейчас в лесу. А здесь так громко пели сверчки, что казалось, и не было вовсе той осени, из которой мы только что вышли.
Мы раскопали носами обуви угол газона, и погрузили влажную обувь в сухую землю, что тот час же налипла, скрывая весь лоск обуви аристократов, и направились к саду, где между рядами стояли полные корзины собранных фруктов.
Нам следовало разделиться, но в замок мог попасть только маг – двери открывались лишь для тех, кто носил кулон. Благо, Анастасия надела его на мою шею, не дожидаясь своеобразного причастия. В кухню мы проникли не вместе – решили нести корзины, размежаясь действительными рабочими.
Оставив принесенные фрукты, я двинулась через кухню, где, как и в прошлый раз, варились на печах варенья, джемы, в печах сушились ягоды. Дверь, что вела в кухню, где готовилась еда для магов была закрыта. Я подошла к ней, и легонько толкнула. Дверь сначала щелкнула, но потом поддалась, и открылась сама. Беззвучно. Я дождалась, когда за моей спиной появятся братья, и вошла в темное помещение, где сейчас не должно было быть никого.
– Думаешь, этот ключ подойдет ко всем дверям замка? – шепотом спросил Шелдон.
– Надеюсь. В это время все спят, и, если не шуметь, у нас все должно получиться.
– Если нас поймают, попробуй сбежать, хорошо? Затеряешься среди рабочих, и выйдешь через тот лаз. Доберись до замка, а там, думаю, и нас отпустят. Получим мы за это знатно, но они обязаны будут вернуть во дворец будущего короля, – снова шепотом сказал Шелдон.
– А вот меня, думаю, они не станут торопиться отпускать, – добавил Дориан.
– Да кому ты нужен, – хихикнул на ним брат.
– В том то и дело, что я никому не нужен.
Я вспомнила его поступки и протесты, вспомнила как он вел себя, что мечтал уплыть в другое место. У парня просто переходный возраст, и сейчас ему нужно лишь внимание. Сколько ему? Лет семнадцать? Шелдону к тридцати, не меньше, но у него и характер совершенно другой.
Мы вышли из кухни в залу, где слуги сервировали тарелки, а следующая дверь вывела нас в обеденную залу. Свет луны падал в окна, и мерно тикали часы, которых днем в разговорах и звоне посуды было не слышно вовсе.
Дорогу из зала я знала, как пять своих пальцев – нужно было подняться этажом выше, и там три крыла, де живут маги. В центральном крыле самая важная Лиловая комната и покои Анастасии. Она спала чутко, да и какие-никакие магические знания имела. Хоть их и нельзя использовать здесь, не думаю, что она не чувствует что что-то происходит.