Кто-то из рабочих закурил, пыхнул сизоватым дымком цигарки, на него цыкнули, шумнули, и он тут же пригасил, придавил окурок ногой.
"Понятно ли я им объясняю?" - спохватился Фридрих Артурович и начал снижать "высоту" своих рассуждений, пояснив, какое значение имел бы уже полет вокруг Земли. Летая, как Луна, можно было бы большими астрономическими трубами наблюдать много лучше другие планеты.
"Да, надо проще, доступней", - подумал он и сам не заметил, как привел совсем уж земное сравнение: - Человечество, так сказать, из своего гнездышка вылетит в большой мир и ознакомится, развивая свои силы и умения в беспредельном этом мире...
Странно - он вдруг ощутил то, что год с лишним назад ощутил в разговоре с Лениным, - напряженность внимания собеседников, а сейчас просто слушателей. А вспомнив о встрече, почувствовал горечь вины, словно бы задолженности и перед Лениным, и перед этими усталыми людьми за их веру и бесконечную доброту. Практически он еще ничего не успел сделать.
"Интересно, где сейчас Владимир Ильич и помнит ли он о моем обещании как можно быстрее представить проект?" - подумал Цандер и начал закругляться, жалея и свое и чужое время.
Помнил ли Ленин о проекте, так фантастично названном "Путь к звездам"? Наверное, помнил, ибо даже в те дни, когда ему серьезно угрожала болезнь, в его библиотеке очутилась только что вышедшая книга Симона Ньюкомба "Звезды". Она и по сей день стоит в книжном шкафу в серой, как бы чуть-чуть подсиненной небом обложке. В самом верху над заглавием карандашом надписано "Ленин".
...Быть может, такой же закат золотил кремлевские окна... За тысячи верст отсюда тонула во мгле еще мертвая байконурская степь. Как далеко было до нее! Но, считая себя посланником Ленина, шел к этой степи, к ее космодрому человек, как факел державший в руках паяльную лампу треста Ленжатгаз, из которой сконструировал первый реактивный двигатель.
Да, это был первый реактивный двигатель Цандера ОР-1, обычная паяльная лампа емкостью бачка для бензина один литр, с диаметром поршня шестнадцать миллиметров. Он удлинил медную трубку, приделал термометр к баку, впаял электрическую свечу... Делать все заново не было средств, а он очень спешил. Он хотел доказать, что такое возможно - полеты вокруг нашей планеты и даже к Марсу, к далекой звезде. И еще он желал одного, самого главного - сдержать слово, данное Ильичу...
Потом был второй двигатель и был третий. И была ракета, взлетевшая над подмосковным лесом. Но он не увидел ее в полете. Уже в постели, тяжело больной, писал он слабеющей рукой письмо, ставшее завещанием: "Вперед, товарищи, и только вперед! Поднимайте ракеты все выше и выше, ближе к звездам". Он писал эти строки, обращая их ко всем своим ученикам и к одному из них - кареглазому, коренастому, стоящему как бы на земном шаре в особенности. Это был Сергей Королев.