Все. Выносите.
В голове розовый туман, единороги и «жили они долго и счастливо». И дышать трудно. Если он не отойдёт, я в обморок брякнусь, и ему придётся нести меня на руках. Нет, вот зачем я об этом подумала? Верку бы сюда…
И я пришла в себя. Даже силы нашла отступить.
Я не должна влюбляться. Мне нельзя. Как и ему. Папусик сказал, нужно продержаться неделю, а потом мы переедем в другой город и начнём жизнь с нуля. Он даже перевод в универе обещал сделать. А если я влюблюсь… Теням проще, они почти как люди. Всё, кроме Защитников. Они, как и мы, сходят с ума от любви. А Дару нельзя быть с Тенью. Мы разные. Мы на противоположных гранях треугольника, что делит мир Незримых.
– Мы идём? – спросила почти весело.
– Конечно.
Он вышел первым, а я пожалела, что не могу чувствовать, как он использует свои возможности. Защитникам подвластно многое.
Мы были рядом, протяни руку и коснешься. И в то же время далеко. Он – Ангел, который, к тому же, считает, что у меня есть муж. Папуля ведь не сказал ему, что я всего лишь его дочь.
У двери он взял меня за руку.
– Если скажу что-то делать, делаешь и не задаёшь вопросов, поняла?
– Да.
Что он сказал? Да какая к лешему разница! Я тут мозги не могу вернуть на место!
Он чуть крепче сжал руку, когда мы вышли из подъезда, чуть не столкнувшись с тем же соседом-собачником. Мужик посмотрел на меня с укоризной. Да уж, теперь обо мне будут невесть что говорить. Вчера с одним обжималась, сегодня с другим. Жесть.
– Вы знакомы? – спросил Дима.
– Просто сосед.
– Ясно.
Его машина стояла близко. Он открыл мне переднюю дверь, но на меня не смотрел. Будто избегал встречать мой взгляд. Я не нравлюсь ему? Или наоборот?
О чем я вообще думаю?
Телефон завибрировал – Инга сообщила, что брат-деспот привёз её в универ. Ответила, что тоже еду.
– Вы с Ингой близкие друзья?
– Да, – ответила, и рука сама потянулась к обручальному кольцу. – Познакомились на линейке первого сентября.
– Мы с Егором тоже, – вдруг улыбнулся Дима.
– Круто, – я не знаю, о чем с ним говорить!
Тачка плавно вывернула на проспект.
– Твой… Павел не захотел рассказывать, от кого тебя следует защищать, но ты должна понять, мне будет нелегко, не зная этого.
Мой Павел. А ведь ему неприятно. Кем же он считает меня? Охотницей за деньгами?
– Я не могу тебе сказать.
И ведь, правда, не могу. Если скажу, то не только я буду нуждаться в защите. Хватит. Я виновата в смерти Верки, не хочу, чтобы пострадал ещё кто-то.
– Если ты боишься…
– Не за себя, – оборвала его.
– Я-то уж точно не пострадаю.
– Мою подругу убили из-за того, что она знала.