Я рисковал. Очень. Макс мог взбеситься и помчаться туда. Но я знал его. Он остыл. И давление притягательных возможностей Морока ослабло. Это хорошо, а то меня уже начало тянуть закурить.
Вздохнул с облегчением. Друг не сошел с ума, теперь с ним можно нормально поговорить.
– Ты меня отпустишь?
Разжал руки, освобождая его из захвата. Цыган поморщился, растирая руку.
– И что ты теперь будешь делать? – друг выжидательно посмотрел на меня. – Что мы будем делать?
– Для начала нужно спрятать Руслану. Не могу допустить, чтобы она пострадала. Так что, давай уже сядем в тачку и поедем.
Макс расправил плечи и кивнул на машину:
– Ну, садись. Потом поговорим. Хочу узнать… подробности.
* * *
Я смотрела на парней, с ужасом понимая, что чуть не распрощалась с жизнью. Горло адски горело, дотронутся больно. Каждый вздох давался с трудом, словно Макс все-таки добился своего, и я умерла. Но нет, мертвые ничего не испытывают, им повезло. Если мучаешься, значит, еще жив.
Смерть прошла совсем близко. Разминулись буквально на волосок. Спасибо Диме, но он что-то не торопился. Хотел меня припугнуть? Или сразу не сообразил, что его дружок меня убивает?
Раньше я такого не испытывала. Страшно до мокрых памперсов! Да уж, спасибо папусику, что оберегал меня от потрясений. И вполне успешно, надо сказать.
Дима держал Веркиного брата в захвате, уперев мордой в капот. Не сказать, что мне было его жаль, но и он не был так уж виноват, скорее я. Началась вся эта история с моего рождения и, очень надеюсь, что не закончится моей смертью.
Может быть, Верка поэтому и не знакомила нас, боялась, что ее брат, как нормальный Морок, несколько неуравновешен?
Стало зябко. Печка работала, но чувство полнейшей беспомощности не оставляло. Не знаю, смогу ли я доверять Защитнику, в друзьях у которого есть человек, который ненавидит меня. Прикрыла глаза, собираясь с мыслями. Шумно выдохнула, не позволяя слезам прорваться. Я сильная, может, не такая, какой себя считала, но сильная! Я справлюсь! Подумаешь, ненависть. Со своим страхом я умею бороться, а остальное не важно. Мнение посторонних людей вообще дело второстепенное.
Передние двери открылись, и Макс с Димой заняли свои места.
– Прости, – обратился ко мне Морок, поймав мой взгляд в зеркале заднего вида.
Сказать, что я удивилась – ничего не сказать. Чтобы псих, да еще и из самой худшей категории Незримых, просил прощения? Не бывает такого.
– Да ладно, – попыталась ответить, но вместо голоса был какой-то не то скрип, не то скрежет. Он мне связки там не уничтожил? Ведь больно до слез, даже сглотнуть не могу. Жесть…