– Ну, сейчас-то зачем дёргаться, а? – усмехнулся он, будто несмышлёной малышке. Обидно, что именно так Кира себя и чувствовала. – Я уже всё про тебя понял. – словно по секрету поведал он и горячие губы снова прижались к её коже, на этот раз в уголке глаза, который стал влажным от случайной слезы. – Мой маленький храбрый зайчишка. – восторженно, но очень тихо и нежно произнёс «Перчатка», путаясь пальцами в её волосах. – Обещаю, в следующий раз я сделаю вид, будто не замечаю, как трясутся от страха твои очаровательные ушки.
Он потешался, а у Киры не было сил и желания возразить. Она слушала тихий голос, который отчего-то казался гипнотическим, и давно поддалась мужской силе, откинувшись на его плечо. Даже не пыталась сопротивляться. Будто и не знала, зачем! И тепло, которое сейчас между ними… это ведь так естественно. Кира не заметила, как её ладонь скользнула по его руке, что так и удерживала под грудью. Это тоже было естественно: дарить ласку в ответ. Пальцы коснулись прохладной кожи, Кира опустила взгляд и нахмурилась.
– Что ты прячешь под перчаткой? – уточнила она, изучая узор на изделии. Мужчина хмыкнул:
– Оперировала и не знаешь?
Кира нахмурилась сильнее, а потом вскинула голову, чтобы видеть его глаза.
– Это ожог? – дёрнулась она от неожиданной догадки.
После операции Кира заметила на его груди, сбоку, отдельные «лепестки» – следы от огня, но тогда не придала значения, сейчас же затаила дыхание. Мужчина остался холоден к этому факту.
– Откуда?
Её интересу он улыбнулся уголками губ.
– В машине горел.
– Давно?
– Я уж и забыл когда, так что не вздумай меня жалеть.
– Я и не собиралась жалеть тебя, просто пытаюсь понять.
– И понимать меня тоже не надо. Ты здесь не для этого.
– Ты уже и сам не знаешь, зачем я здесь. – зло возмутилась Кира. – Заигрался, запутался. И врёшь через слово.
– Глупости. Всё я знаю. И вышвырну тебя, как только надоешь.
– Не вышвырнешь. Ты ко мне привязался.
«Перчатка» жёстко усмехнулся, а Кира и не думала ему уступать, смотрела твёрдо, говорила уверенно.
– Конечно, ты считаешь, что такие глупости, как привязанности, не для тебя. Нет, нет, вполне поверю, что ты по натуре одиночка. Но привязанность странная штука: ты мог насмехаться над подобными словами в двадцать лет, вероятно, делал вид, что привязанности не существует – в тридцать, пытался избежать её в тридцать пять. Но сейчас тебе сорок и привязанность всё равно настигнет. Ничего явного, мелочи… Но вот ты испытываешь эту непонятную потребность быть рядом с кем-то. Невзначай поднимаешь взгляд на стул, который прежде был занят. А сейчас этот стул пуст. Ты не испытываешь боли, особого дискомфорта, тебя не бросает в пот. Просто ты осознаёшь: теперь в твоей жизни всё будет по-другому. Я вот к тебе тоже привязалась, хотя не считаю это хорошей идеей.