– Ну, вот ещё! – раздался её возмущённый возглас.
Она снова нажала на клавиши, но в этот раз и сама услышала, что звук выходит не чистый и озадаченно нахмурилась. Бегло глянула на Макса и его скисшее выражение лица.
– Теперь я знаю твой главный секрет и самую страшную тайну: ты зануда! – налегке выдала она и заиграла.
Заиграла так, что на его скулах выступили желваки, а на лице отобразилось нетерпение. Макс стремительно приблизился и одёрнул Киру, не позволяя касаться клавиш.
– Что ты делаешь?! – возмутился он.
– Ты сейчас напоминаешь мою старую учительницу, Зою Фёдоровну. – рассмеялась Кира. – Она вот так же хмурилась и помышляла опустить крышку фоно прямо на мои пальцы.
– Представляю, что эта святая женщина пережила. – хмыкнул Макс и потеснил её на банкетке.
С виртуозной лёгкостью мужчина сыграл сложнейшие гаммы, от которых у Киры и во время обучения голова шла кругом, что уж говорить о дне сегодняшнем! Управляться одной здоровой рукой было крайне непросто, но при взгляде со стороны, никаких существенных трудностей Макс не испытывал. Без должной паузы он перешёл к этюду ре минор, а следом заиграл Шопена. Кира застыла в изумлении. Его левая рука, скованная перчаткой, едва поспевала за великолепно парящей над клавишами правой, всё тело приобрело непривычную мягкость, податливость, волнительную гибкость. Кира, совершенно немыслимо устроив свой подбородок на мужском плече, впилась взглядом в непроницаемое, поглощённое игрой лицо.
– Давай я буду твоей левой рукой. – прошептал она.
Макс хмыкнул, но ничего не ответил. И только приближаясь к моменту, где левая рука должна была вести, сбавил темп, позволяя Кире влиться.
– Рано вступила. – строго заметил он.
Кира упрямо вздёрнула подбородок.
– Расслабь кисть. – диктовал он, неотрывно следя за её движениями.
Кира приоткрыла губы, выдыхая напористо и резко.
– Посмотри на меня сейчас. – попросил Макс, но Кира будто назло отвернулась в противоположную сторону.
Кто сорвался первым, сказать наверняка было невозможно. Кира просто вскочила и совершенно неожиданно поняла, что Максу не придётся догонять: он сработал на опережение. Она дёрнулась в сторону в жалкой попытке сбежать, а он пропустил её с той лишь целью, чтобы вернуть на место. Жёстко, властно, неоспоримо. Чтобы схватить за волосы и притянуть к себе, вжать спиной в грудь, заставить запрокинуть голову.
– Ты недостаточно послушная. – прорычал он сквозь зубы, а потом поцеловал, удерживая её лицо обеими ладонями.
И целовал так, будто и этому учит её несмышлёную. Делал это настойчиво и в то же время мягко, умело. Так, что нелепые претензии выветрились из головы, как и не было. Целовал, заставляя забыть, что неплохо было бы воспротивиться, возмутиться, выписать наглецу пощёчину. Он целовал, а Кира поддавалась, удобно устроив голову на его плече и вцепившись пальцами в мужские запястья. Чтобы не отпускал. Чтобы этот поцелуй длился вечно. Держалась, словно забыв, что ничего вечного нет. Чуда не случилось и спустя минуту, может быть две, вместо затуманенного страстью взгляда, она наткнулась на ясный и пристальный.