Наконец, распрощавшись с новыми знакомыми и сказав, в каком вагоне остановился, я медленно, специально растягивая время, направился в свое купе. Бодрый, словно только что вернулся с тропического побережья, проводник пожелал мне доброго утра.
— Прошу прощения.
— Да? — С готовностью отозвался проводник.
— Вы не замечали… Один ли в купе мой друг?
Проводник отвел глаза.
— Остался в одиночестве примерно час назад, — шепнул он.
— Благодарю.
— Прикажете подавать завтрак, ваше благородие?
— Через полчаса, — кивнул я.
— Будет исполнено.
Я подошел к дверям своего купе и шарахнулся от вони, что исходила от моего костюма. По смеси ароматов можно было подумать, что я неделю не вылезал из притона, пусть и весьма дорогого. Да уж, этот момент я как-то не продумал. Надо не забыть отдать одежду в чистку.
Денисов открыл почти что сразу после того, как я постучал. Заспанный, лохматый, он на ходу запахнул халат.
— А, это ты… А то я кофе заказывал. Жду вот…
Я протиснулся внутрь и оценил обстановку. Ну, вроде бы обошлось без драки — по крайней мере, вещи были на месте и следов потасовки я не обнаружил. Зато постель Денисова была смята так, словно на ней схватились борцы. Понятно… Значит, если не помирились, то уж точно воспользовались моментом. Как говорится, совет да любовь.
Я принялся стягивать пиджак, когда Денисов зашел в отсек купе, считавшийся спальней.
— Как прошло с дамочкой? — спросил он, прислонившись к стене.
— Много интересных знакомств и пищи для размышлений. Скажи-ка, Костя, ты как с историей Новой Византии?
Денисов смущенно поскреб пятерней по лохматому затылку.
— Ну… Кое-что в гимназии учил. Другой вопрос, что в голове после выпускных экзаменов мало что осталось.
— Ну ты уж поднапряги память. Скажи мне, друже, что могут пышно праздновать этой осенью или в начале зимы в Константинополе?
— Так… сейчас двадцать третий год идет… Слушай, ну разве что сто десятая годовщина Объединения. Империя и Новая Византия слились в экстазе у нас в тысяча девятьсот тринадцатом году.
Я озадаченно уставился на товарища.
— Вроде не такая уж круглая дата, чтобы устраивать столь пышное торжество…
— Ты о чем вообще, Миш?
— Да так, услышал от богемы кое-что интересное про готовящееся мероприятие в Константинополе. И все никак не могу понять, к чему могли приурочить такой серьезный слив денег… Ладно, давай об этом потом, — отмахнулся я. — Устал как собака и спать хочу больше, чем жить. Завтрак, если что, я заказал.
— Ты ж моя умница.
— Денисов, не наглей, — сурово пригрозил я и кивнул на его расправленную постель. — У вас как прошло?