На одной из карт были помечены лагеря военнопленных, разбросанные тут и там по территории Российской империи, много было их в Сибири, много в Туркестане, но были и в Центральной России.
Грубо выругавшись, пользуясь тем, что его никто не слышит, Керенский тяжело заходил по кабинету, пытаясь сосредоточиться и понять, какие шаги ему нужно предпринять в этом направлении. Мыслей было много, понимания — ноль!
Военнопленные — это ещё один фактор случайности, который надо исключить любой ценой из козырей его противников. Самому использовать его не хотелось. Наёмник он и есть наёмник. Ему возвращаться домой, а Венгрия — не та страна, в которой любят Россию, а значит, нет причин придерживаться договора. Сегодня они защищают тебя, завтра они же уже пинают твоё тело штыками и прикладами. Ничего личного — только бизнес. Это же не швейцарцы.
Однозначно с военнопленными надо было что-то делать и самое лучшее, что мог придумать Керенский, это отправить все формирования чехословаков на Румынский фронт, пусть там с румынами и цыганами воюют. И вообще, всех военнопленных нужно жестом доброй воли отправить домой, через Армению, например. А взамен запросить собственных пленных. Спорное решение, но как есть. Больше ничего ему в голову не приходило.
Кроме того, пора было уже встретиться и с лидерами латышей и эстонцев. А вот литовцы как-то не сильно стремились воевать за свою независимость. Тоже ведь вопрос интересный.
Керенский ещё долго ходил по кабинету, думая, работая, снова думая. Поручик Аристархов несколько раз приносил ему чай и даже пару бутербродов. Но Керенский, не обращая на это внимания, сжевал бутерброды, не чувствуя их вкуса, съел десяток баранок. Выпил чай и снова работал.
За окном постепенно сгущались сумерки, окрашивая небо из синего оттенка сначала в фиолетовую густоту, а потом и в чернильно-чёрную темень. Наконец, закончив разбирать документы, Керенский собрался и, сев в машину, уехал в Смольный, вспоминая раз за разом Нину Оболенскую.
„Русский не тот, кто носит русскую фамилию, а тот, кто любит Россию и считает ее своим Отечеством.“
А. Деникин
Утро яркими лучами солнца вломилось в окно комнаты отдыха, где спал Керенский. Потянувшись, он бросил взгляд на большие напольные часы, возвышающиеся в пол его роста. Часы показывали полседьмого утра. Пора! Потянувшись, он свесил с кровати ноги и зашлёпал к рукомойнику.
Поплескавшись под ним, почистил зубы с помощью импровизированной щётки зубным порошком фирмы Штоль. Коричневого цвета жестяная коробка с надписью на крышке лежала на раковине уже наполовину пустая.