— Это глупость! — отреагировал на это Чаянов. После войны страна окажется в разрухе, нам бы восстановить её, а не кредиты под землю брать.
— Позвольте! — возмутился Кауфман, — но именно товарищ Шингарёв создал своим указом земельные комитеты, но ничего при этом не разъяснил. Ни пределы их компетенции не указал, ни права, и теперь мы пожинаем плоды его благоглупости. И должны придумывать различные решения. Земельные комитеты вместо того, чтобы удерживать крестьян от погромов, наоборот, провоцируют их на это. Мы своим попустительством в угоду народным массам превращаем аграрный вопрос в аграрный разгром и гибель высокоинтенсивных хозяйств.
— Я протестую! — вскочил со своего места Шингарёв.
— Сядьте! — вызверился на него Керенский. — Вы уже всё сделали, что могли, отдыхайте теперь. Шингарёв ещё сказал пару гневных слов и уселся обратно на своё место.
— Да… так вот, — продолжил Кауфман, на минуту замешкавшись. — Вот послушайте цитату из указа министра земледелия: «Комитеты могут далеко идти в удовлетворении требований трудового крестьянства, но при непременном условии, чтобы это не привело к расстройству народного хозяйства и растрате производственных сил и гибели высокоинтенсивных хозяйств».
Что из этого понял простой крестьянин? Да только то, что ему надо быть аккуратным при грабеже и забирать не всех лошадей, а почти всех или не меньше, чем половину. Трактор ему не нужен, потому как он не умеет на нём работать, да и боится, а вот всё остальное — можно. Барин богатый, он себе ещё купит.
В зале зашумели, очевидно, поддерживая докладчика. Шингарёв молчал, только его лицо залила густая краска гнева.
— Вот так вот, товарищи! — Кауфман бросил в пространство ещё несколько фраз и сошёл с кафедры, закончив свой доклад.
— Спасибо! — Чаянов негромко похлопал в ладоши. — Профессор Челинцев, прошу теперь вас доложить, как обстоит дело по вашему мнению. И, если можно, по продовольствию скажите пару фраз, пожалуйста.
Чаянов взял колокольчик председателя конференции и долго им звенел, чтобы успокоить разволновавшихся депутатов. Те пошумели ещё немного и вытолкнули из своего массива очередного профессора-аграрника и специалиста по сельскому хозяйству.
Почему большинство из земельных специалистов были, опять же, евреями, для Керенского оставалось загадкой. Бруцкус, Кауфман, Зак и прочие слабо разбавлялись Посниковым, Чаяновым, Макаровым и Челинцевым. С учётом процентного соотношения народонаселения это было в высшей степени странным, но тут уж, как получилось. Между тем, Челинцев прошёл к кафедре и приступил к докладу.