— А что тебе интересно? — оживился Тошка.
— А расскажите мне про своё время. Как на самом деле жили тогда люди. К чему стремились, во что верили…
— Мы жили в большом доме, в маленькой квартире, я ходил в детсад, а мама на работу. Но в нашем времени было скучно, мне только планетарий понравился, — принялся исполнять желания дара Тошка, а я крепко задумалась.
О чём вот ему рассказать? Как мы всю жизнь крутились, словно белки в колесе, пытаясь решить свои маленькие проблемки? Почему-то стало немного стыдно, что я совершенно не занималась самоусовершенствованием. Даже на йогу какую-нибудь задрипанную не ходила. А ещё за повседневной суетой совершенно некогда было думать о душе и вечном.
Платон по двадцать первому веку и нашей прошлой жизни совсем не скучал и поэтому с рассказом управился за две минуты — вспоминать то время сыну было совсем не интересно. А потом, к моему удовольствию, он плавненько перешёл на рассказ про планетарий и наш перенос в будущее.
— Вам показали, что могло случиться, если бы вас не забрали? — спросил дар серьёзно, повернувшись ко мне.
Почему-то он выделил из слов Тошки именно этот момент.
— Да. И это было жутко, — не стала скрывать я и даже поёжилась, вспомнив ту стеклянную остановку.
— Не очень понимаю, что могло жуткого случиться в планетарии, — не унимался капитан.
Вот что он так заинтересовался этой темой? Мне к ней совсем не хотелось возвращаться.
— А там ничего и не было. Мы с мамой оделись и пошли на остановку, — пока я раздумывала, как бы ответить, не затронув Тошкину душевную организацию, он сам совершенно беззаботно принялся рассказывать дальше, — вернее, пошли бы, если бы не оказались на орбитальной станции.
Вот! Это тоже для меня странно. Я обернулась к Тошке и посмотрела на совершенно умиротворённую моську. Мы никогда не обсуждали с Платоном момент попаданства, а он, оказывается, о нём прекрасно знает, запомнил то, что нам показали в «Гостинице», и даже выводы сделал. Разве нормальный ребёнок в пять… да даже в шесть лет на такое способен?
Я посмотрела на Ра большими глазами — дивись, мол, — но он воспринял это по-своему.
— Хм, ты права. Это странно. То есть между переносом и «тем самым» якобы моментом прошло время?
Платон задумался, поэтому пояснила я:
— Ну да. Не помню точно, но говорилось то ли про тридцать пять, то ли про тридцать семь минут...
— Мухлёвщики! Я так и знал, что у них там всё «на чёрную дыру сойдёт» делают! — возмутился Ра и даже рукой по рулю стукнул.
— А что не так? — насторожилась я.
Хоть и страшно, но интересно же знать, в чём косяк с нашим перемещением.