– А у тебя есть дети?
– Нет, – строго отрезал Игнат. – У меня нет, и никогда не будет детей, потому что я не хочу их заводить.
– Ты не любишь детей?
– Я не хочу быть для них плохим отцом.
– Почему ты считаешь, что стал бы плохим…, – начала было спрашивать Ольга Никитична.
– У меня самого был очень плохой отец, мой дед был плохим отцом, прадед и так дальше по родовой линии. К сожалению, я выходец из очень плохого рода. Все дети нашего семейства обречены страдать, сначала в детстве, а потом по жизни. Не хочу совершать ошибок моих предков, я прерву эти истязания над детьми. Хочу, чтобы на мне это закончилось.
– А из-за чего страдают дети в вашей семье?
– В основном от неконтролируемой злобы родителей. Ты же видела мою болезнь, я моментально выхожу из себя и не могу остановиться, пока не выплещу всю свою ярость. Таким же был мой отец. Он воспитывал меня и брата с особой жестокостью, ему казалось, так правильно. Некоторые, особенно страшные воспоминания, тревожат меня до сих пор. Не хочу быть таким же, только не таким.
– Но ведь ты – другой.
– Откуда ты знаешь?! – начал злиться Игнат. – Это пустые слова, ты никогда не видела моего отца, как ты можешь утверждать, что я другой?!
– Но я вижу тебя! – возразила Ольга. – Помимо вспышек ярости в тебе много душевности, доброты, сочувствия к другим людям.
– Не надо так говорить, это неправда! – разнервничался Игнат. Он быстро встал и отошел от дивана, на котором сидел. Повернувшись к Ольге спиной, он вглядывался вдаль.
– Это мое мнение! Я же могу говорить, что чувствую.
Ольга Никитична быстро поднялась вслед за ним. Она обошла Игната Угримовича и встала перед ним, частично закрыв собой его обзор.
– Плохих людей избегают, а я не могу избавиться от желания снова с тобой встретиться, – с этими словами она потянулась к нему губами и нежно поцеловала.
Игнат Угримович плавно обхватил ее за талию и притянул к себе. Больше никто из них уже не хотел друг друга отпускать. Телефон Ольги Никитичны завибрировал на диване, но она не могла и не хотела покидать объятия Игната Угримовича. Все ушло на второй план, на крыше корпорации остались лишь они вдвоем.
– Алло, доброе утро!
В ответ послышалось лишь мычание.
– Сегодня твой первый рабочий день, нельзя опаздывать! Мой дядя ужасно не любит людей, которые опаздывают, заставляя себя ждать и воруя его время. Он всегда говорит, что воры чужого времени – это такие же преступники, как и обычные воры, и однажды они обязательно поплатятся за свои проступки.
– Я не вор, – послышался сонный голос Альберта.
– Тогда приходи на работу вовремя. Я тоже приеду.