Кто бы на его месте не сказал?
Персей ответил отказом. Шептались, что он уступил требованиям жены, не желавшей принимать подарки от ненавистного Олимпа. Те, кто хорошо знал жену Персея, готовы были согласиться с летучей сплетней. Те, кто хорошо знал Персея, возражали. На их памяти сын Зевса не совершил ни одного поступка под чужим влиянием. Договор о невмешательстве, утверждали они, лишь формальность, закрепляющая реальное положение вещей.
За эти годы женщина, которую люди звали Андромедой, научилась сдерживаться лучше, чем в былые времена. Родила детей, освоила ткацкий станок, железной рукой вела домашнее хозяйство. Но Гермий все равно предпочел бы, чтобы она смотрела в другую сторону.
Природа, думает Гермий. Природа, имя, возраст. Как бы я хотел всего этого не видеть! Счастливы слепые, ибо им дана безмятежность.
— Я возвращаюсь в Тиринф, — повторяет Персей. — Немедленно.
— Мегапент убит, — напоминает Гермий.
Не отдавая себе отчета, Персей кладет руку на меч, висящий у него на поясе. Кривой клинок похож на серп, на жало скорпиона. Меч прячется в ножнах из мореного дуба, но Гермию не нужно видеть клинок, чтобы знать, на что он похож. Этим мечом Зевс-Победитель оскопил своего отца, Крона-Временщика, прежде чем низвергнуть родителя в Тартар. Этим мечом Зевс-Эгиох[7] бился с ужасным Тифоном, сойдясь с гигантом в рукопашной. Этот меч Зевс дал своему сыну, рожденному от Данаи-Аргивянки, когда тот отправился на подвиг, в дальний путь за головой Медузы.
На лезвии осталась кровь, вернее, ихор Крона. Ихор Тифона. Ихор Медузы? Гермий видел клинок обнаженным. Да, ихор Медузы тоже. Когда Гермий увидел это впервые, он не поверил своим глазам. Лезвие также сохранило следы другого ихора, но в чьих жилах он тек, какому бессмертному дарил вечную жизнь, осталось загадкой. По следам не узнать природу, имя, возраст.
Кровь людей, убитых Персеем, не оставила следов на мече. Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков: ветер одни по земле развевает, другие дубрава, вновь расцветая, рождает…
Гермий дергает уголком рта: улыбается. Он тогда тоже дал брату, отправившемуся на край света, свои крылатые сандалии. Сандалии Персей вернул, меч же оставил себе. С согласия Зевса, как залог нерушимости договора. Иногда Гермий размышляет, что случилось бы, не дай Зевс согласия. Пытается представить Персея без кривого меча — с копьем, секирой, каким-нибудь другим мечом, пусть даже золотым.
Не получается.
Полог задернут. Снаружи день, но в шатре царит сумрак. Плотная ткань задерживает лучи солнца, как стража у городских ворот задерживает торговцев с подозрительным товаром. Гермию не нужно много света. Он видит, как блестит от пота бритая голова Персея. Как напрягаются мышцы под льняным хитоном, словно Персей не пьет вино, а готовится к бою. Как косит левый глаз, всматриваясь в комара-невидимку, жужжащего у виска.