Когда мне наконец удалось вдохнуть полной грудью, я отчаянно закашлялся, сотрясаясь всем телом, и перевернулся на бок. Глаза открылись сами. На меня в упор смотрела мертвая голова в глухом бронзовом шлеме. Сурово щурилась чернотой смотровой прорези. За бронзой таился мрак, вязкий и непроглядный, словно в шлем из подземных глубин натекла тьма Эреба.
Лужица крови вокруг головы уже начала подсыхать. В ней и на огрызке шеи пировали жирные мухи. Садились, взлетали, с раздраженным жужжанием вились вокруг, согнанные с места более удачливыми товарками.
Радуга. Хрисаор. Каша из львицы. Мухи…
Филоноя!
Я вскочил на ноги. Судорожно огляделся, холодея от ужасного предчувствия. У выхода из Чаши Артемиды лежали два трупа: разорванный надвое и безголовый. Их никто не топтал, в этом я готов был поклясться. Кровь на земле. Еще кровь. Оторванная кисть руки. Взгляд скользил дальше. Нигде не было видно останков двухголового пса. Утес! За ним я велел спрятаться Филоное.
Ноги отказывали в подчинении. Как я с ними совладал, не знаю. С замирающим сердцем обогнул утес: царевна лежала навзничь, лицом к небу, налитому глубокой закатной синевой. Одна рука на груди, пальцы вцепились в складки одежды, запутались в них. Другая бессильно откинута в сторону.
Живая? Нет?!
Я рухнул на колени, забыв о приличиях, сунулся ухом к груди Филонои. Прошла вечность, прежде чем я услышал тихий стук. В ушах до сих пор плескалось море, глушило слух. Сердце девушки билось ровно. Хотя я, конечно, не лекарь…
Вода! Нужна вода!
Я метнулся к озерцу. Мельком отметил великанский след: он отпечатался на прибрежном гравии. Хвала богам! Хвала тебе, Хрисаор! Все хорошо, она жива…
— А-а-а!
Из воды торчала голова. Одна голова, ничего больше. Мертвая? Живая?
Лошадиная.
— Агрий! Ах ты мерзавец!
Агрий фыркнул, мотнул башкой. Над конем встал царский венец — веер сверкающих брызг. Медленно и неуверенно, чего за Агрием сроду не водилось, мой верный спутник начал выбираться из озера. Даже присутствие хозяина не могло лишить коня сомнений: покидать убежище или еще немного пересидеть для верности?
— Давай, выходи. Все в порядке, не бойся.
Пустые слова, читалось в конских глазах. Ничего не в порядке.
— Если я здесь, опасность миновала. Радуги нет?
Нет, согласился Агрий.
— Значит, и собаки нет. Угрозы нет, понял?
Ну, не знаю, откликнулся Агрий. В смысле, заржал.
Оставив пустые споры с глупым животным, я зачерпнул полные пригоршни воды и поспешил к Филоное. Жаль, треть расплескал по дороге.
— Умоляю простить мою дерзость…
На лицо девушки пролился слабый дождь. Филоноя вздрогнула всем телом. Ресницы царевны затрепетали, глаза открылись. Из расширившихся черных зрачков плеснул ужас: