Таня с раскрасневшимся смуглым лицом и с венком из васильков в волосах была красивее обыкновенного. На ней было легкое платье из чесучи, драпировавшее мягкими складками ее стройную фигуру. На левой руке у нее висела соломенная шляпа с широкими полями, которую она сняла, разгоряченная долгой прогулкой.
Андрей поднялся ей навстречу со счастливою улыбкою.
- Вы хорошо прогулялись, я вижу! - сказал он, глядя на ее раскрасневшееся лицо.
- Да, - сказала она, бросаясь в кресло, - мы отлично прогулялись, и Жорж смешил нас все время своими рассказами. Как жаль, что вы не пришли раньше!
- Ради его рассказов? Но, может быть, я их уже слышал? Оно постоянно так случается со старыми товарищами, как мы с ним, если они вдвоем часто ходят в гости.
Он обратился к Жоржу:
- Как поживаешь, дружище? Давно мы с тобой не виделись. Поди, в пароксизме* творчества?
______________
* Пароксизм - припадок; здесь: обострение, высшая степень.
- Я все время корпел над бумагой, если ты это думаешь, - ответил Жорж.
- И теперь празднуешь увенчание здания?
- Да, я кончил работу на этот месяц и праздную временную передышку. Такое удовольствие поймет только тот, кто сам испытал, что значит литературная каторга.
Таня прислушивалась к разговаривавшим, лениво развалясь в кресле и облокотившись на его ручку обоими локтями.
- Как вам не стыдно ворчать, Жорж? - сказала она. - Вы менее, чем кто-либо, имеете основание жаловаться на судьбу.
- Неужели? - воскликнул молодой человек. - Я этого не подозревал. Скажите, пожалуйста, чем я так счастлив? Обещаюсь заранее употребить все усилия, чтобы согласиться с вами. Это будет большим утешением.
В эту минуту Лена открыла дверь и внесла поднос со стаканами; за нею следовала горничная с самоваром.
С помощью гостей стол был освобожден от разбросанных на нем книг и газет, скатерть постлана и все приготовлено к чаю.
- Таня, голубушка, - сказала Лена, - распоряжайтесь, пожалуйста, чаем. В качестве хозяйки я должна занимать своих гостей приятными разговорами, что само по себе составляет тяжелую обязанность.
Она села в кресло, оставленное Таней, и, закурив папироску, стала глядеть в окно, не обращая никакого внимания на своих гостей, которые, она решила, развлекутся гораздо лучше, если их предоставить самим себе.
- Татьяна Григорьевна, я все еще в приятном ожидании. Вы не ответили на мой вопрос, - сказал Жорж, когда кончилась возня с чаем.
- Какой вопрос? - спросила Лена.
- Почему я наисчастливейший из смертных? - объяснил Жорж.
- Разве? Я этого не знала, - заметила Лена.