Прежде чем лечь спать, приготовил все к завтрашнему дню. Придвинул к раскладушке стул со школьной формой. Рядом с фуражкой поставил будильник. Шаровары и кофту сунул под стул. Посмотрел на ноги с обводками вокруг щиколоток. Следы от грязных кед. Хорошо что основную грязь смыл у Вовки, а то бы точно от мамы получил нагоняй. Улегся на скрипучую раскладушку и сразу почувствовал что чего-то не хватает. Конечно, же кубика. За многие годы ежедневный тренинг спидкубера стал привычкой. Вспомнив, что кубик находится в секретном сундучке в родительской спальне, расстроился. Придется засыпать без "соски".
Я лежал на спине и прислушивался к жизни за окном. По улице с шумом проезжали редкие машины. От их фар по потолку скользили уродливые световые блики. Слышалось цоканье каблуков об асфальт, проходивших под окнами редких прохожих, приглушенные разговоры и смех. Откуда то издалека донесся гудок паровоза и перестук колес движущегося состава. Звуки железной дороги слились со звуками шумной компании. Чей-то пьяный хохот перекрыл звучный голос поющей женщины. Когда подвыпившая компания достигла наших окон, я отчетливо разобрал слова песни: "Ой-ёй, в глазах туман, кружится голова…едва стою на ногах, но я ведь не пьяна". Мной вдруг овладело радостное чувство узнавания. Мне было так хорошо, как может быть только в детстве. Уличные звуки, блики бегущие по потолку комнаты, свежий осенний воздух с запахом осенней листвы, колышущиеся от легкого ветерка тюлевые занавески – убаюкали меня. Сквозь навалившуюся дремоту я услышал как на раскладушку тихо запрыгнул кот. Пуня осторожно забрался ко мне на грудь, поудобнее улегся, и включил свой "моторчик." От мурлыканья и кошачьего тепла я быстро заснул.
18.
Меня разбудила громкая трель будильника. Не найдя кнопки, я накрыл его подушкой. Вставать не хотелось, но вспомнив, что на все про все у меня 30 минут, я вскочил и стал одеваться. Школьная форма была гладкой и легкой. Ремень был не помеха. Армия меня научила как обращаться с этим предметом. Приведя себя в порядок, я пошел на кухню. Завтрак ждал меня на столе. К нему прилагалась подробная записка папы. Налив молока в кошачью миску, я пошел в санузел. Отдельная малюсенькая комнатка вызвала у меня неподдельный интерес. Центром композиции был простенький, с ржавыми подтеками, унитаз. От него вверх к бачку шла полутораметровая труба. Из бочка свисала алюминиевая цепочка с белой ручкой на конце. Потянув ручку вниз, я услышал шум извергающей в унитаз воды. Слева на расстоянии вытянутой руки на стене весел фанерный ящик набитый под завязку нарезанными кусочками газеты. Вытащив один из них я прочитал: