– Это один и тот же вид "пожарника". Самцы имеют красный окрас, а самки желтую, – объяснил Костян.
Пройдя по периметру траншеи, он поймал еще трех бомбовозов. Одну стрекозу, назвав ее "маткой – шоколадкой", за коричневый цвет, сунул в банку, двух других отпустил. Ловца стрекоз из меня не получилось, хоть я и очень старался. А может оно и к лучшему. Мне всегда было жалко насекомых.
При входе во двор мы расстались. Костя сославшись на то что ему надо раскладывать стрекоз на "матрасики", пошел домой.
Я немного задержался, но встречаться с ребятами не стал, хотя меня распирало любопытство узнать, как себя повели Назар и его два прихвостня не поймав меня. Небось метали гром и молнии. Ладно, завтра в школе расспрошу об этом Вовку, а сейчас мне надо быть дома, ведь сегодня мы едем в цирк и опаздывать нельзя.
37.
При входе в подъезд в нос ударил запах свежей выпечки. Наш подъезд по запахам напоминал кухню большого общепита при заводе. Поднимаясь с этажа на этаж, по запахам можно было определить, что готовят в каждой квартире. Позавчера на первом этаже пахло рыбой и жареной картошкой, на втором – тушеной капустой. Вчера – грибами и кислыми щами. Сегодня – выпечкой. Чутье подсказывало мне, что этот ароматный запах исходит из нашей квартиры.
Открыв дверь, я понял что не ошибся. На стук сразу же выбежал Пуня. Он потерся о мои ноги и замурлыкал. Из кухни раздавался шум моющейся посуды. Стол в комнате был накрыт желтой скатертью. В середине стояло большое блюдо для выпечки. Пуня запрыгнул на стул, поднял морду вверх и заводил носом по сторонам, ожидая мамину стряпню.
Из спальни вышел отец с книгой.
– О, явился, не запылился! Тут уж мать забеспокоилась и хотела идти во двор искать тебя.
Подойдя к двери он крикнул:
– Марусь, Юра пришел, давайте ужинать!
В комнату вошла мама.
– Юра, мигом в ванну мыть руки! – сказала она.
Я встал, чтобы идти на кухню. Пуня тут же соскочив со стула, сунулся под ноги и получив легкий тычок под зад, побежал на кухню. Налив молоко в кошачью тарелку, я пошел мыть руки.
Вернувшись в комнату я увидел на столе блюдо с румяными золотисто-желтыми пирожками,от которых исходил аппетитный аромат.
– Ммм…мои любимые. Спасибо мам.
– Ешьте, сладкоежки, пока пирожки горяченькие.
Я часто вспоминал мамины пирожки со сливовым повидлом. Никто не умел так вкусно их испечь, как мама. Папа, усевшись за стол, углубился в свои мысли и ел пирожки молча, запивая кефиром. Я же ел пирожки запивая чаем – моим любимым напитком. Мама рассказывала, что я родился искусственником, так называли детей, которые отказывались от материнского молока. Меня до полгода поили сладким чаем. Видно поэтому в течении всей моей жизни чай для меня был источником здоровья и любимым напитком.