Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута (Гринёва) - страница 22
А тут ещё и солнце исчезло, началась позёмка. Острые снежные иголочки кололи лицо. Стоять стало холодно. А вот сидеть на дне ямы, свернувшись клубочком – тепло. Яна понимала, что тепло это обманчивое, можно заснуть, а там и замёрзнуть, но понадеялась, что боль в ноге, которую никак не удавалось удобно пристроить в узкой яме, не позволит этому совершиться.
Самое интересное, что у Яны не было ни страха, ни паники, что очень странно для городского жителя, нигде до этого, кроме парков, не бывавшего. А, может, потому и не было, что она не осознавала всей степени опасности, нависшей над ней? Не испугалась Яна и когда над ямой появилась морда волка. Кто ещё мог быть в лесу с торчащими вверх ушами и острой клыкастой мордой, кроме него? Волк уставился на Яну своими красными глазами и… залаял. «Странно! – подумала сквозь вату, окутавшую её сознание, Яна, – Не знала, что волки тоже лают…»
Вскоре над головой волка вырос темный силуэт человека в белом маскхалате. И Яна вспомнила серию картин бельгийского художника-сюрреалиста Рене Магритта>17, где он закрывал лицо человека яблоком или чем-то другим, или вовсе оставлял тёмным пятном, так, что от него оставалась только одежда. «И почему сюрреализм? – вяло подумала Яна, – Самый натуральный реализм – темное пятно вместо лица, а вокруг – белое…»
Человек заглянул в яму, а потом выпрямился и отвернулся. Крикнул куда-то в сторону:
– Товарищ капитан! Сюда! Мы её нашли!
Рядом с первым темно-белым силуэтом вырос второй. Он тоже наклонился и спросил Яну смутно-знакомым голосом:
– Как Вы там?
Яна ещё выше задрала голову и пожаловалась, как в детстве маме:
– Ногу больно…
Андрей доложил по рации командиру, майору Касыгбаеву, что девушка нашлась, и есть подозрение на сломанную ногу. Майор после небольшой паузы, во время которой, видимо, советовался с врачом, которая по совместительству была ещё и его женой, распорядился везти девушку в медсанчасть на погранзаставу. Нахождение гражданских лиц на территории погранзаставы было запрещено по Уставу, но в любом случае за всё отвечает командир.
Яну вытащили из ямы, осторожно уложили на низкие длинные сани корытцем, специально для перевозки раненых, укрыли толстыми одеялами и покатили по снежку. Убаюканная мерным ходом саней и согретая горой тёплых одеял, Яна заснула. И не проснулась, ни когда над ней заохали старики, ожидающие около вездехода (Андрей велел им расходиться по домам, но они не послушались), ни когда ей фиксировали ногу деревянными шинами из аптечки вездехода, ни когда Андрей на руках переносил её из саней на заднее сиденье машины.