- Тарабрин сказал, что ты на брежневские рынки с ним ходил.
- Так и есть. А между такими походами – при конюшне его. У меня там и чуланчик свой устроен – люблю лошадиный ««хрум»» слушать, когда они овес или еще какое зерно поедают – убаюкивает. Нет для меня лучше музыки.
- Значит, селекцию вести можешь? – сделал я вывод из беседы.
- Ась?
- Ну-у-у-у… - пояснил я попроще. - Скрещивать лошадей так, чтобы они стойко передавали потомству породные признаки. Вести родословные книги. Отбраковывать не подходящих на племя лошадей. Ты вообще грамотный?
- Читаю, пишу, до тыщи считаю. Я так тебе, барин, скажу, что основа породы – жеребец, а кобыла - она и есть кобыла. Когда крови лошадей мешаешь, то в брак половина жеребят улетает. Тех кастрировать – и в продажу меринами. А с кобылами еще посмотреть надо. Бывает лошадка неказистая, а от хорошего жеребца доброе потомство даёт.
- Годится. – Принял я окончательное решение. - Беру тебя главным конюшим. Потому и пистолет тебе подарил. Пошли к костру. Пахнет уже вкусно. И да… Фамилия у тебя, какая?
- Ась?
- Ну… кличка деревенская.
- Шишкины мы, барин.
На следующий день добыл я сайгака через оптику из винтовки. Метров с пятисот, чем удивил своих помогальников.
- Не-е-е… с австрийской винтовки так не получится, - подвел итог охоты Шишкин.
- Получится, - ответил ему я, - если оптику поставить. Сам глянь.
И дал ему в руки снайперскую ««мосинку»».
Ванька, недолго думая, припал к окуляру, выстрелил и ранил еще одну сайгу. Уже отбежавшее стадо паслось метрах в восьмистах.
- Ну и зачем нам столько мяса? – спросил я. - Мы как мы его хранить будем?
По ванькиному знаку два помогальника резво поскакали в степь за добычей.
- Прости, барин, не удержался, – повинился Шишкин. – Но патрон зря не сжег.
Мы как раз выехали с поросших лесом высоких холмов в иссеченную балками лесостепь. Я сначала использовал оптический прицел как монокуляр, оглядеться – за биноклем во вьючник лазить было лень, а потом, поймав в перекрестие сайгака, выстрелил. И попал!
Оставшийся помогальник, стреножив коней, стал собирать хворост на костёр.
- Привал, - сказал я обречённо, принимая от Ивана винтовку. – Что в обед будет?
- Шурпа и шашлык,-отозвался от костра помогальник, отзывающийся на имя Сосипатор. Мужик лет сорока, бородатый до глаз и с разбойничьим взглядом.
В степи треснул выстрел, и по небу поплыло облачко сгоревшего дымного пороха. Сайгу добили – понял я.
Коней опять расседлали, стреножили и отправили пастись. Судя по их передвижениям, местная трава им по вкусу пришлась.
Пук этой травы Шишкин мял в руках, нюхал и на зуб пробовал.