Тут его увидела Людмила и довольно неубедительно подавила смешок, сделав вид, что всхлипнула:
– Бедняжка ты мой!
На бедняжку устремила возмущённый взгляд мадам. Он этот взгляд стоически выдержал, только потоптался на месте и даже неуклюже развёл руками: что, мол, поделаешь, если бедняжка! Людмила его хореографии не выдержала, сорвалась, выдернула подушку из-под головы и, накрыв голову, захохотала, неартистично изображая рыдание. Белла выскочила в коридор, подозвала помощника бедняжки и объяснила ему ситуацию. Он покопался в телефоне и вошёл в палату:
– Извините за беспокойство, но есть один билет на Москву на вечерний рейс. Кто полетит?
– Я, конечно, – зашла за ним следом Белла. – Вы уж тут по-семейному решайте свои проблемы…
– Ну нет, – возмутилась мадам. – Мне от ваших вестей с сердцем плохо стало. Я полечу!
– Тогда давайте на выход, а то через час регистрация начнётся!
Мадам расцеловала внуков и дочь, кинула негодующий взгляд на не оправдавшего её надежд мужчину и покинула палату.
Вскоре панцирь с пациентки сняли, и они переехали в небольшое бунгало. Людмила много ходила, сначала на костылях, потом с тростью, но только по плиточным дорожкам дворика, стесняясь своей хромоты, короткого ёжика на побритой голове и рваного шрама на лице. А Белла с детьми гуляли по пустынным пляжам. На удивление в этом пригороде даже во внесезонье было много русских, и постоянно живущих, и отдыхающих. Некоторые вели себя довольно шумно.
Позже Людмила провела несколько дней в клинике пластической хирургии, где ей почти убрали шрам. Теперь можно было возвращаться домой.
Людмила так стеснялась своего вида, что Белла предложила ей поменять имидж.
– Ну что можно сделать из тифозного мальчика, – с досадой отмахнулась она.
– Рокершу!
В большом магазине, куда они зашли прибарахлиться, Белле с трудом удалось объяснить на её скромном английском, чего дамы желают. Белла настаивала на кожаных шортах и ботфортах, но Людмила согласилась только на кожаные брюки и грубые ботинки: «Хороша я буду в январском Шереметьево в шортах!» Образ довершили кожаная куртка с цепями, бандана, массивные серьги-кресты и яркий макияж. Дети были в восторге. А в аэропорту Людмила шепнула Белле, что никогда к ней не приставало столько молодых парней, раньше к ней липли только зрелые и перезрелые мужчины.
В Москве Беллу ожидал сюрприз: встречать их приехал Марк, который ей звонил накануне и знал о прилёте, но то, что он в столице, не сказал. Впрочем, сюрприз оказался с горчинкой, потому что Людмила сразила его своей внешностью наповал. Он как подсолнух поворачивал голову вслед за ней и блаженно улыбался. Укладывая в багажник их многочисленные вещи, шепнул Белле с укором: