– Ты особенно красива! – глаза Петракла вновь загорелись.
– Спасибо! – Сильвия улыбнулась ему, но она уже не могла остановиться – ей сложно было перестать задавать вопросы, которых у неё накопилось очень много, – Ведь ты живёшь большую часть времени, как птица, разве тебе не чужда женская красота?
– Ты нравишься мне. До этого я был только с птицами, но с тобой даже лучше!
– Ты был с птицами?
– Я же ворон!
– Теперь ты будешь только со мной, правда, Петракл?
– Я хочу быть с тобой сейчас! – Петракл сделал попытку приблизиться к ней, но Сильвия оттолкнула его. Внезапно её озарило:
– Давай будем вместе жить в городе! – теперь Сильвия сама схватила Петракла за руку.
Оборотень попятился назад.
– Но я не живу в городе, я живу на свободе! Я ценю свою свободу – я никогда никому не принадлежал!
Огоньки в глазах Сильвии потухли, и на них выступили слёзы.
– Ты тоже имеешь свободу, Сильвия, – сказал Петракл тихо.
– Уходи. Я не хочу тебя здесь видеть, уходи! – Сильвия разозлилась и подняла голос, – Ты показал мне сон – это наша история, где ты настолько сильно любил меня, что даже убил человека ради того, чтобы быть моим мужем! А теперь заявляешь, что свободен, как птица? Тогда для чего ты здесь?
– Для свободной любви!
– Так ты мне лгал, что ты мой духовный помощник!
Петракл уже пятился к окну.
– Прощай, Сильвия! – вымолвил Петракл и упорхнул, обратившись в птицу.
Сильвия смотрела вслед ворону в состоянии дежавю: «Зачем я приняла так близко к сердцу его слова? Он и правда многое для меня сделал: открыл свою тайну и дал совет пойти на то, на что я сама не решалась! Мне не на что жаловаться – и даже ночь с ним была чудесной! Я ни о чём не жалею». Но Сильвия всё-таки огорчилась, вспомнив о причине своих слёз: «Он бы всё равно не смог, даже если бы захотел, жить, как человек, со мной: вечно скрываться, прячась от чужих глаз, перевоплощаться лишь ночью, а днём быть в птичьем облике – всё это было бы настоящим проклятьем!».
Но как бы Сильвия ни пыталась себя уговорить, её сердце не соглашалось с ней.
Наутро мать провожала Сильвию в город. Она дала дочери с собой золотых монет и потребовала с неё обещание: непременно возвращаться домой, если что-то пойдёт не так.
– Так ты говоришь, что в городе для тебя есть работа?
– Конечно, мама! Таких образованных женщин, как я, в Руни мало!
– С незнакомыми мужчинами не гуляй! Здесь ты у меня под присмотром, а в Руни кто за тобой будет следить?
– Мама, я уже сама могу решать, с кем гуляю!
Сильвия обняла и поцеловала мать на прощание, после чего повозка тронулась, и перед девушкой вновь замелькали знакомые, любимые с детства пейзажи. В груди у неё щемило, Сильвия понимала серьёзность происходящего: это было совсем не то же самое, как раньше, когда она ненадолго покидала дом. В этот раз она уезжала во взрослую жизнь, что её приятно волновало и пугало одновременно. «Мне нужен план, – подумала Сильвия, – нет, лучше два плана – один запасной!». План на самый крайний случай она знала – вернуться домой к матери, чего наша героиня никак не хотела допускать.