Прошло две недели
— Богдан, отдай мне уже Ульяшу. — дергаю за рукав мужа, который нес ребенка к машине, которая встречала нас в аэропорту в Москве.
— Все нормально, я понесу, ты устала в перелете.
— Я сама понесу. — преградила ему путь и взволнованно посмотрела на него.
— Что такое, Таша? Что с тобой?
Богдан хмурится и переглядывается с мамой.
Та журит меня взглядом, а я ничего не могу с собой поделать. Переживаю. В самолете зря задремала и видела беспокойный сон.
Кромешная темнота. Ничего не видно и не слышно, кроме плача ребенка. Ульяша зовет маму. И самое ужасное, что не можешь найти ее и взять на руки, чтобы успокоить.
И вроде бы никаких причин для осторожности или подозрений нет в реальном мире, но я удовлетворяю свою мнительность, иду у нее на поводу.
— Отдай. — коротко повторяю я и протягиваю руки.
— Она спит, Таша. Я донесу до машины и передам ее там тебе, хорошо?
Непонятная тревога переполняет меня. Из-за чего я так переживаю? Богдан ведь не сможет отнять ребенка у меня. Но как только мы прилетели в Россию, созрел вопрос о месте проживания ребенка.
Мы с мамой поговорили, что я пока буду жить в Москве у родителей в квартире. Сейчас дочь после операции чувствует себя нормально, но она будет числиться в московском реабилитационном центре и получать должные процедуры и осмотры.
Что думает об этом решении Богдан, я не знаю, я не сообщала ему, и он меня не спрашивал об этом… И есть только одна причина его внешнего равнодушия к этому вопросу — он уже сам все давно решил, где будет жить его дочь. И меня это, мягко сказать, напрягает.
— Аккуратно… — шепчет Богдан, когда перекладывает детскую переноску на мои колени. — Ты себя нормально чувствуешь?
Богдан касается рукой моего лба и замечает нездоровую бледность кожи.
— Нормально. Это из-за перелета. — бросила в ответ, переключившись на дочь, которая спокойно спала, не реагируя на разговоры взрослых.
— Езжай. — отдал указ водителю муж, усевшись на переднее сиденье.
— Богдан, нас надо отвезти к маме. — с требовательной ноткой указываю я и сразу переглядываюсь с мамой, ища поддержки.
Муж молча проглотил вопрос, и задавать водителю новое направление не стал.
— Мам… — с тревогой говорю я, желая, чтобы та подействовала на Богдана.
— Уверенна, твой муж знает, что делает. — шепнула она.
Я неприятно удивляюсь ее простоте и завожусь с пол-оборота, ведь все идет не по плану.
— Но мам, мы же обговаривали все. — возмущаюсь я и категорично заявляю мужу. — Богдан, я не буду жить у тебя дома, нам с Ульяной будет лучше у мамы.