На усеянной сгнившими пнями поляне на краю глухолесья Ирсуак Чёрное древо обернулся. Безмолвные силуэты воинов Приюта морозов замерли напротив леса, словно врезавшись в невидимую стену. Элердис схватила Игера за плечо и потащила в глубину глухолесья. Под ногами, будто длинные толстые черви, извивались корни многолетний деревьев и хрустели упокоенные под снегом ветки. Кодорк Ледяные перста нервно озирался по сторонам и беспокойно оглядывался назад, не отставая от Весны, которая ориентировалась в глухолесье Ирсуак гораздо увереннее попутчиков.
– Если погоня осмелится войти в лес, ей придётся несколько лет блуждать между деревьев, чтобы найти нас, – решительно твердила Элердис, когда после трёх изнурительных часов плутания в непроглядной темноте отряд остановился около огромного поваленного дерева, – остановимся и переждём остаток ночи здесь.
Путники залезли в неглубокую яму, оставшуюся после вырванных из земли корней, прижались друг к другу, оберегая драгоценное тепло, и моментально уснули под защитой мёртвого дерева, что беспрекословно укрывало мирно спящих людей от пары ясный голубых глаз, выискивающих во тьме двух беглецов и вероломную предательницу.
Усеянный острыми иголками ком изнутри царапал горло. Вырвавшись из сладких объятий сна, Игер издал протяжный хрип, шелестя пересохшими губами. Окаменевшее тело намертво приросло к толстому корню погибшего дерева, а солнечные лучи, пробившиеся сквозь преграду из переплетённых ветвей, больно хлестали по воспалённым глазам. Чёрное древо ощупал опухшее лицо ледяными пальцами и впился ногтями в подбородок. Сонливость отступила под натиском боли. Тогда Игер осмелился пошевелить головой, и невидимое копьё с хрустом пронзило онемевшую шею. Хрипло зарычав, Чёрное древо ухватился за торчащий над головой корень и потянул. Оторвавшись от промёрзлой земли, он на четвереньках выбрался из ямы и повалился на подтаявший снег, устремив взгляд на Солнце, надменно нависшее над головой.
– Доброе утро, Иварт, – дружелюбно пропел Кодорк. Ледяные перста черпал ладонями снег и растирал по хмурому обросшему лицу, смывая засохшую кровь.
– Мы проспали утро и полдень, – словно издали прозвучал властный голос Весны, – моя неосторожность обошлась нам потерей драгоценного времени.
Чёрное древо ответил Элердис невнятным хрипом. Содрогаясь всем телом, он поднялся на колени и задрал голову к небу, где врезались друг в друга ветви высоких деревьев, но лающий кашель вновь пригвоздил Игера к земле. Судорожно пытаясь вдохнуть, Чёрное древо несколько долгих секунд боролся с плотным комком, застрявшим в воспалённом горле, пока с облегчением не выплюнул кусок буро-коричневой слизи. Кодорк крепко вцепился в дрожащие плечи и рывком поставил Игера на ноги. Появившись из-за дерева, Элердис протянула Чёрному древу кожаный бурдюк с остатками воды и короткое копьё: