— Ну, я поорал, теперь можно всем орать, — подытожил Изаму.
Приглашать нас было не надо. Недзуми прыгал по веткам деревьев и верещал что-то малоразборчивое на японском. Томоко сосредоточенно сшибала корабельные сосны, и я успел разглядеть, что вроде бы рук у нее стало побольше. Мимо меня проскочил какой-то хвостатый клубок: Уэно молнией бегала в разных направлениях, прижав руки к телу. Я хихикнул: будь ты хоть пятнадцать раз взрослой серьезной лисой, нарутораннинг от тебя никуда не денется. Изаму скреб деревья когтями, особо не разбирая, зачем. На коре оставались отметины, отчетливо складывающиеся в нецензурщину. Я сморгнул пару раз. Наваждение исчезло.
— Ко-тян, я тебе кое-что не рассказала, — Уэно шла рядом, едва волоча ноги. Последний забег оставил ее почти без сил. Я уже прикидывал, что, в принципе, унести смогу всех, поэтому не мешал тратить энергию. Кто знает, когда в следующий раз у них будет столько места и времени на себя самих?
— Да, милая? — я шел, и в голове не было ни единой мысли.
Вместо ответа она достала мобильник из крупного кармана на коленке. Я внимательно рассматривал фотографии. Их объединяло одно: на каждой была запечатлена дохлая мышь.
— Гринпис не оценит, конечно, — я вернул смартфон хозяйке.
— Я находила это почти каждое утро, — спокойно произнесла она. — В обуви, перед дверью, в карманах одежды, которая не висела в моей комнате.
Я схватился за голову. Кажется, Але настолько не понравилась моя девушка…
— Прости ее. Она хотя и сильнейшая из нас, однако совсем ребенок по уровню развития, — грустно произнес я.
— Да я в целом не в претензии. С разрешения Анфисы складывала их в морозилку всё это время. Сегодня утром разморозила, собрала в большой букет и преподнесла дарительнице.
— И как эффект? — я одновременно стыдился сложившейся ситуации и был заинтригован развитием событий.
— Приняла и сказала, что не такая уж я хилая, — хмыкнула Уэно. — Но, кажется, я ей не мясо.
— Я вообще не знаю, кто ей мясо, — признался я. — Аматэрасу о-миками, может быть.
* * *
Кицуки Ичика сидела на фонарном столбе. Сегодня ночью спать снова не светило.
— Да какого ж черта? — пожаловалась она в пустоту, выслеживая очередного мононокэ. — Кощеев-кун давно уехал из города. А эта дрянь прёт и прёт.
* * *
Три дня прошли быстро. Мы спали, ели, читали книги разной степени испорченности и чесали языком, стараясь не очень громко трепаться о подвигах. Томоко в красках показывала, как Полкан ощерился во все сорок два зуба, узнав, что ей от него нужно. Кавагути старательно бил себя по рукам, когда испытывал желание схватиться за флейту, и ограничивался упражнениями на дыхание и перестановку пальцев. Изаму наслаждался последними днями пиратства. Уэно смотрела в окно, со священным ужасом думая, что на этих территориях проживает менее одного человека на сто квадратных километров.