— Слушай, так это правда? — Колян остановился. Махнул фонариком, луч случайно попал мне в лицо, ослепив. Я зажмурился.
— Что правда?
— Ну, то, что про тебя говорят. Типа, ты не настоящий Вован, а совершенно посторонний чувак, занявший его тело?
— А от кого ты это слышал?
Колян опять пожал плечами.
— Там, да сям… Слухами земля полнится. Да ты не боись, — протянув могучую руку, он похлопал меня по плечу. — Я — могила. Семпай других не держит.
Я вздохнул.
— Слишком долго объяснять… Но да. Я — не Владимир. На самом деле, я старше. Гораздо старше.
Кивнув, Колян возобновил движение.
— То-то я смотрю: ведёшь ты себя, не как пацан.
— В смысле?
— Ну, как тебе сказать? Вовчик — парнишка неплохой, грех жаловаться. Но вот телепортнуться за пределы самолёта — зассал бы.
Я хотел узнать, откуда он столько знает про принца, но спросил совсем о другом:
— То есть, сам факт того, что в теле одного человека — разум другого, тебя не удивляет?
— Чего только не бывает на нашем безумном шарике, — я услышал, как Колян хрюкнул от смеха. — Почему бы и не такое?
Он остановился на крошечной лестничной площадке, перед массивной дубовой дверью.
— Пришли.
— Ладно…
Поджилки у меня не тряслись. Но кровь вдруг застучала в висках, а ладони наполнились тёплой энергией — словно я держал по маленькому солнышку.
— Ну что, готов? — Колян протяну руку, чтобы потрепать меня по макушке, но тут же отдёрнул: с моих коротких волос поднялся сноп искр.
Я их не видел, но чувствовал покалывание кожи головы и потрескивание.
— Ох ты ж, тётка твоя подкурятина! — он вытер руку о кофту. — Принял тебя, стало быть, камушек.
— Принял камушек?
— Кладенец, — пояснил водитель. — Да ты на себя посмотри…
Я поднял ладони к лицу. Из каждого пальца, из каждой поры на коже сочился золотой свет. Меня словно окутало одеялом из искр, и я догадался, что это светится моя аура. Так сильно, что её видит даже Колян.
А ещё я понял, что "вот это" — специального слова я пока не знал — продолжается довольно давно, с того момента, как я ступил в башню. Просто нарастало "оно" постепенно, и я намеренно отвлекал себя разговорами — инстинктивно чувствовал, что изменениям не стоит мешать.
Так бывает: процессы которые идут на подсознательном уровне, дают сбой, стоит на них сосредоточиться специально.
Но нужно быть честным: сейчас, в эту самую минуту, я испытывал дикий мандраж. Волнение было таким сильным, что из-за шума в ушах я не слышал собственного голоса. А голос Коляна звучал глухо, словно он пытался докричаться до меня из-за каменной стены.
— Что теперь? — голос чуть не дал петуха. Я прокашлялся и переступил с ноги на ногу.