– Точно никак нельзя выбраться? – поинтересовался парень.
– Нет, нельзя.
Требовалось время на подумать, прогуляться. Подобно хорошему внуку, «бородун» решил помочь пенсионеру, чтобы не сойти с ума в одиночестве.
– Пойдём.
– Как давно я пропал, не знаю. Помню, как попал сюда сильно переживал что не увижусь со своей суженной, она в то время была настолько красивой, жаль, что сейчас она, наверное, уже мертва…
– А что у Вас в пакетах? Помочь?
– Да, давай, молодой! – дед отдал пакетики и помассировал старую уставшую спину, – в пакетах банки и шприцы.
– А зачем они Вам?
– Сдать на утилизацию, получить денег. Пенсии не хватает в нашем союзе, вот вынужден горбатиться, а ведь я герой труда! – старичок рассмеялся.
– Банки понятно, а шприцы откуда?
– Так с больниц.
– Как с больниц?
– Ну, так. Надо по плану сотню уколов сделать, согласие каждый подписать может, а сделать нет. Вот так и получается. Ты не бойся, нет в них ничего запрещённого, это с мусарни знакомые передали, чтобы дедушка продал и покушал.
Илья улыбался от слова «мусарня» до слова «покушал». Старичок продолжал свою историю, на этот раз рассказывал про семью. Сын, невеста, знакомые мечты. «Не хочу это слушать»
– А почему тут пустырь?
– Площадь. Сверху не замечаешь проблем низа…Под большими улицами слишком шумно, постоянные крики, топот… Знаешь, что мы чувствуем, когда кто-то топочет оттуда, кричит, падает лицом в пол, не по своей воле, как я понимаю?
– Нет, что чувствуете?
– Что низа могут что-то решить, что на низа обращают внимание…
– Философски.
– Мы пришли.
Железная дверь. Единственное что сносно выглядит. Остальное – отвратная грязь, окружавшая железку и огромная гора одинаковой плитки, как будто зашёл в ванну. Вся Москва скоро будет выглядеть как подход к открытому бассейну, всюду плитка и скамеечки-лежаки. Останется только завалить каждую могилу на кладбище плиткой, а надгробный камень поместить подобно звезде на голливудской аллее славы. Ходишь по новенькому скверу, любуешься отбеленными звёздочками родственников, а старые скверы тем временем, в храмы переделают.
Илья перекладывает два пакета в одну руку, дотрагивается до ручки двери, опускает вниз и оказывается на лавочке.
– Ты едешь? – выводит из сна голос из автобуса, принадлежащий водителю. Через секунду двери закрылись, автобус умчался вдаль.
Илья знал, что через секунду услышит.
– Вижу, ты не отсюда, – послышался запыхавшийся голос. Слева подходил дедушка, – куда путь держишь?
– Не знаю, – сказал уставший мужчина, всматриваясь в глаза дедушки.
– А-а! Ну можешь жить у меня, пока не найдёшь себе место. Все мы когда-то оказались тут и не можем вернуться к семьям. Думаю, мои родственники уже давно мертвы, как и друзья, наверное. Как давно я пропал, не знаю. Только помню, как попал сюда сильно переживал что не увижусь со своей суженной, она в то время была настолько красивой, жаль, что сейчас она, наверное, уже мертва. Мы сынишку хотели, думали его Иосифом назвать. Вот такие пироги.