«В Иокогаме адмирал и все командиры представлялись японскому императору. Мне показалось, что нас приняли весьма сухо.
<…> Ненависть японцев к нам с каждым днем возрастает, это особенно было заметно во время нашей стоянки в Иокогаме и также и в Чемульпо.
Всю ночь 9 марта N дул со страшной силой, появился перебой винтов, корпус дрожал от ударов волн в борта, и “Кореец” едва заметно подвигался вперед, но тем не менее он держался отлично на волне, а главное, прекрасно слушался руля [25, л. 79].
В Коде пришел в 10 час. утра и там встретился с командиром коммерческого парохода, который мне сказал, что такой бури он не помнит, хотя плавает в этих водах более 20 лет. Я на “Корейце” выдержал пять сильных бурь и на основании этих опытов пришел к убеждению, что “Кореец” – чудное морское судно. При большой противной волне он берет много воды носом, но стоит уменьшить только ход, и этот недостаток в значительной мере ослабляется. При попутной волне много помогает фок, хотя тогда сильный перебой в машине [25, л. 79 об.-80].
Для Тихого океана “Кореец” и “Манджур” (здесь сохранена дореволюционная орфография написания названия корабля; сегодня оно бы писалось “Маньчжур”. – О. Ф.) весьма хорошие суда. Они имеют сравнительно весьма сильную артиллерию, берут запас угля, обладают отличными мореходными качествами, все жизненные части под водой и, кроме того, закрыты от неприятельских снарядов угольными ямами [25, л. 80].
В Чемульпо пришел в 10 утра 14 марта…На другой день поехал верхом на корейской лошади в Сеул, чтобы представиться нашему поверенному в делах действит. стат. советнику Веберу и корейскому королю, который, как известно, живет в доме нашей миссии. Дом миссии окружен нашим десантом, состоящим из 120 человек, до 19 марта, то есть до ухода крейсера 1 ранга “Корнилов”. После ухода “Корнилова” десант состоял только из 70 человек: 40 с лодки “Кореец” и 30 с мореходной канонерской лодки “Гремящий”. 21 марта ушла лодка “Гремящий” с чрезвычайным корейским посольством в Шанхай. Посольство это послано в Петербург, чтобы присутствовать при коронации. В Сеуле очень беспокоились за благополучное доставление посольства в Чемульпо, боялись, чтобы японцы не сделали чего-либо коварного; на это они большие мастера [25, л. 80 об., 81 об.].
На последних транспортах прибыло в Чемульпо много сошей (нигилистов), которые произносят в гостиницах воинственные речи. Полагаю, что они хотят устроить демонстрацию в Сеуле.
Народные волнения, как говорят, в настоящее время уменьшились, но надолго ли? Не известно. Корейцы страшно ненавидят японцев и при удобном случае убивают их.