Диана надеялась, что он вернется гораздо раньше и уж точно не в таком состоянии.
Но ничего этого Иван не помнил, и сейчас стоял перед ней переминаясь с ноги на ногу, не зная, что делать.
– У тебя всю ночь звонил телефон и не давал спать, – упрекнула девушка вместо приветствия. – В следующий раз выключай звук, – добавила она совершенно не к месту.
– Хорошо, – покорно согласился Иван и стал одевать кроссовки.
– Может тебе сначала в душ сходить? – язвительно предложила она.
– Может, – продолжал соглашаться Иван.
Он чувствовал себя паршиво и скверно. Наткнувшись взглядом на холодильник, дрожащей рукой открыл дверцу и вытащил оттуда пластиковую бутылку воды. Мгновенно открутив синюю пробку, он закинул голову, закрыл глаза и в несколько глотков опрокинул в себя все содержимое.
– Вода – это жизнь, – выдохнул он, чувствуя прилив сил. – А во сколько я пришел? – спросил он, чтобы найти какие‑то отправные точки для восстановления событий.
– Ты не пришел, а тебя притащили в полночь и бросили на диван как бурдюк с вином, – строгим голосом ответила Диана.
– Карета превратилась в тыкву, золушка в чумазую кухарку, а принц… А принц, впрочем, принц так и остался принцем, – пробормотал он себе под нос, пытаясь вспомнить хотя бы что‑нибудь. – Ты права – надо в душ.
Через полчаса он вышел из душа уже достаточно бодрым, немного мокрым и лишь с набедренной повязкой из белого полотенца. Кем бы Диана ни была, она, прежде всего, была молодой женщиной. И она не могла остаться равнодушной, глядя на великолепную фигуру молодого человека.
– Заказать тебе завтрак? – примирительно спросила Диана, расстегнула заколку на волосах и легким движением распустила свои длинные черные волнистые локоны по плечам. – Ты меня извини за грубость, но я никогда не видела таких пьяных людей.
– Я и сам себя таким пьяным никогда не видел. Понимаешь, мне вчера бутылкой по голове…
В это время опять зазвонил телефон и прервал его объяснения. Звонил Вахромеев.
– Ваня, ты опять куда‑то пропал? Что случилось?
– Понимаете, Сергей Андреевич…
– Нет, Ваня, не понимаю, нет времени понимать, – перебил его генерал. – Я тебя вчера предупреждал: все очень серьезно. А ты пропадаешь непонятно куда. И, главное, вчера кто‑то позвонил в Контору и сообщил, что ты в номере отеля с очень известной девушкой. Калган сразу зацепился, начал копать. Хотя, что здесь копать – все на поверхности. Почему ты мне ничего не сказал? В общем, Ваня, тебя обвиняют в измене… Я уверен, что это или недоразумение, или ты что‑то знаешь, а мне не говоришь. От дела тебя отстраняют и с минуты на минуту к тебе должны прийти наши люди, чтобы доставить тебя сначала в посольство, а потом домой. Я не должен тебе это говорить… но Горемыкин и Чернуха вылетели в Сан‑Франциско. Они даже из аэропорта в Иерусалиме не выходили. Так что ты все равно ничего не мог бы сделать. Ваня, тебе нужно сделать чудо. Как ты это сделаешь, я не знаю, но чем могу, помогу. А сейчас – беги. Беги, Ваня, беги.