– Черти должны уничтожаться сразу!
Вот еще один повод держаться подальше от всех и поближе к своим.
– Как его звали?
– Я не интересовалась, – беззаботно отмахнулась умничка Тома.
– Ты помнишь закон? – Ася жестко процитировала: – Да не дрогнет моя рука во исполнение закона, ведь закон справедлив, когда он выполняется, всегда и всеми, наперекор всему. Вот высшая мудрость.
– Мы учили.
– Мало учить, нужно нести великие слова в своем сердце. Закон не допускает толкований. Не зря вбивают с детства: «Ангелы милосердны. Они всегда пытаются спасти Падших. Нельзя проявить слабость. Слабый человек – мертвый человек. Слабое общество – мертвое общество. Быть слабым – предательство. Побороть искушение. Отказать ангелам ради них же. Исполнить Закон».
– Алле хвала! – автоматически отозвалась Тома.
Прямо сердце радуется. Тома мимикрирует идеально. Но если начнется «болезнь крота», когда встроившийся в чужую систему человек начинает чувствовать себя ее частью и разделять идеалы уже не только на словах…
Бежать. Домой. Как можно быстрее.
Встречный отряд обтек нас, рассредоточиваясь вокруг и позади. Войники привычно создали круговую оборону – на всякий случай, как и положено. Асины мужья молча пристроились в хвост, спешившись и ведя на поводу своих и приведенных нам коней. Пиявка недовольно косилась на них, но молчала. Шарик не молчал. Один из мужей принялся корчить ему забавные рожи. Щенок с удовольствием принял игру и гавкал теперь только на него – с восторгом и безмерным воодушевлением. Интуиция подсказала, что игрун – отец Марианны. Царевна – просто ксерокопия с него, уменьшенная, омоложенная и постройневшая. Те же широко расставленные глаза, гордый нос, острый подбородок. Тот же каскад русых волос, та же светлая, почти белая кожа, в отличие от мрака воронова крыла над смуглоликостью мамаши. И тот же готовый жить и умирать непреклонный взгляд.
– Ты хорошая. Очень хорошая… – прошептал я, утешая и вроде бы разряжая обстановку, но, как оказалось, еще больше запутывая. – Просто мы с тобой…
– Не подходим друг другу?
– Нет! То есть да!.. Еще как!.. Фу, подходим, конечно.
Меня затрясло. Потерявшее краски лицо Марианны опустилось:
– Значит, фу?
– Я не то хотел сказать. Просто мы встретились слишком…
– Поздно, – выстрелило из только что крепко сжатых губ. Рука Марианны стыдливо дернулась тыльной стороной к носу, к появившимся в уголках глаз прозрачным капелькам, но сила воли вернула ее обратно. Царевны не плачут.
– Или рано, – со вздохом поправил я.
– Даже так?
– Я мог бы все объяснить, но не на ходу. Невозможно в таких условиях. Слова впопыхах, это… не будет правильно. Точнее, правильно, но… неправильно. Потому что… как бы это сказать… ну, понимаешь… вот именно поэтому. Потому что – никак.