– Какой перелом? – напряглась Варвара. – У кого?
– Здесь апельсины! – донесся ликующий вопль.
Кто-то нашел оставленное мной и недоеденное Майей.
– Поделите на всех и ешьте, – крикнул я в ту сторону. Потом к Варваре: – Кристина то ли подвернула, то ли сломала ногу.
Она обернулась к ученицам:
– Готовы? Выдвигаемся!
Кажется, у меня забирают лидерство. С одной стороны это хорошо, меньше ответственности мне, больше соответствия местным традициям. С другой – мой опыт выживания в полевой жизни на порядок превышал опыт царевен.
– Издали мы выглядели настоящей стаей, – продолжила Варвара хвастаться подвигами. – Передвигались на четвереньках.
Она продемонстрировала мне расцарапанные грязные ладони. То же самое сделали еще несколько учениц. Все были в восторге от удачно закончившегося приключения.
– Одежду несли в свертках, прижимая одной рукой. Было сложно, – гордо продолжала Варвара. – Но мы справились. Увидев стаю на марше, рыкцари отступили.
– С человолками никто не связывается, – подтвердил я.
– На что мы и рассчитывали.
Довольная Варвара бодро вышагивала рядом со мной, иногда подгоняя остальных начальственным криком. Некогда на ум пришло сравнение царевны Дарьиной с быстроходным фрегатом, равно готовым сразиться с вооруженным до зубов линкором и броситься от него наутек, но никогда не дать спуску ни одном суденышку, более мелкому, чем сама. Ничего не поменялось. Кроме взгляда. Покровительственно-колючий раньше, теперь у Варвары он стал вдумчиво-осторожным, примеривающимся, прощупывающим. Сейчас он был ироничным, в очередной раз упав на мою голую грудь. Губы ехидно растянулись:
– Как же получилось, что Майя уснула без штанов, а проснулась в твоей рубахе?
Майя шла сзади, но все слышала:
– Мы думали, что настал последний миг жизни!
– Извиняемся, что заметили вас слишком рано, – съязвила Варвара. – Нужно было дать еще часик.
– Ты все понимаешь не так!
– Какая разница, как я понимаю? Не оправдывайся.
– Да, Майя, – серьезно поддержал я. – Никогда не оправдывайся. Не унижай себя. Пусть думают, что хотят. Мы-то с тобой знаем правду.
Майя вздернула носик и величественно понесла его, глядя на подруг свысока, и теперь на нее смотрели уже не жалостливо, как на предмет придирок Варвары, а завистливо. Правильно говорят: счастье – внутри нас. Чтобы жить и радоваться, нужно всего две вещи: во-первых, жить, во-вторых, радоваться. Ферштейн?
Меня догнала Амалия:
– Когда мы сможем помыться?
– Через час, – пообещал я.
– Алле хвала!
Новость разбежалась по ученицам, как жир по бульону. Скорость хода увеличилась, будто ежиков пнули, и вместо утомительно унылого переставления ножек они перешли на качение (или как правильно называется передвижение шариков по поверхности?). Вскоре я несся навстречу Антонине и приподнявшейся на локтях Кристине, выглядывавшей из листвяного убежища.