Бабушка снова замолчала.
Лиза знала, что в детском саду бабушку очень любили, и некоторые воспитанники до сих пор поддерживали с ней связь и даже приезжали поздравить с днём рожденья. Лизу это смешило, она называла их «детсадовские деды и бабули».
– Но сыночка я, конечно, больше любила, – продолжила бабушка. – И сама же его в могилу свела.
– Он же от инфаркта умер, – напомнила Лиза.
– Да, от инфаркта. Но это я его с детства закармливала. Кашу не осиливает, я ему туда варенья… И пихаю. Вот желудок ему испортила.
– Желудок с сердцем не связаны, – возразила Лиза.
– Всё в организме связано, – вздохнула бабушка.
– А мамочка-то, Царство небесное, Володеньку почти и не видела. Она после свадебки в деревню вернулась, меня звала погостить, а я отговаривалась, боялась с Ванюшей встретиться. Уж когда Витенька преставился, тогда приехала. От соседки узнала, что Ванюша меня долго ждал, да и потом, когда всё узнал, не женился. Я его уже на полвека пережила. Полвека. Хожу на его могилку, здесь, недалеко… Сяду рядышком, глаза закрою и мечтаю, будто мне восемнадцать и я еду к нему на поезде. В своём синем платье, ветер из причёски кудри выбивает, а он на платформе ждёт – в белой рубахе. И волосы назад поправляет. Он, знаешь, на Есенина похож. По правде, я уж и лицо его не вспомню, Есенин перед глазами встаёт. И вот, бывает, замечтаюсь, сплю почти, а потом очнусь, а передо мной могила и руки мои скрюченные, в пятнах. И сердце будто останавливается.
Бабушка сделала глубокий вдох.
– И думаю: «Может, шут с ним, пусть и не заводится». Но потом страх накрывает, и оно в груди подпрыгивает. Сколько раз в голове вертела, как бы всё сложилось… Детишек бы нарожала, у него ведь братья старшие на фронте погибли, он хозяином дома остался. Видела на углу большой дом с самыми красивыми наличниками? Там племянница его теперича…
– Ты же говоришь: всё к лучшему? – перебила Лиза дрожащим голосом.
– Ну, это я потом поняла, – снова вздохнула бабушка. – Когда ты родилась.
– А что случилось, когда я родилась?
Бабушка сощурилась с непониманием.
– Почему ты решила, что всё к лучшему? – уточнила Лиза.
– Ну как же. Взяла тебя на ручки, ты глазки в кучку собрала и так улыбнулась!
Бабушкины глаза засияли.
– А что, дед и папа не улыбались? – спросила Лиза.
– Улыбались. Но ты-то особенная.
С одной стороны, Лизе не хотелось разочаровывать бабушку, а с другой – вот так запросто согласиться с ней казалось нескромным и даже нечестным.
– Чем я особенная?
Бабушка с досадой махнула на неё рукой.
– Ну, ты видишь Наташку, Ленку?
– Вижу.