А вот три мои семейные жизни отношение к теме этой книги имеют, и самое непосредственное. Поэтому, для полноты картины, на них останавливаться придется, и иногда достаточно подробно. Итак, начнем с первой.
Моя первая семейная жизнь
Официально она длилась аж целых 17 лет. И я так долго заставлял себя забыть некоторые ее моменты, что вспоминал их сейчас очень тяжело. Но откопал старые записные книжки и восстановил реперные точки. Я для нее даже эпиграф подобрал в виде совета от мудрого Софокла: «Женись, несмотря ни на что. Если сразу попадется хорошая жена – станешь исключением. Если плохая – философом». Мне в нем понравились слова «если сразу попадется». Ну, не сложилось сразу, зато философом в некотором смысле точно стал. Это уж точно. К нему могу анекдот добавить из серии армянского радио: на вопрос – почему именно в Германии столько философов, оно ответило, а вы их женщин видели?
Вступление окончил. Перейду к конкретике. С моей первой супругой, Ольгой, я несколько месяцев проработал в одной лаборатории на кафедре (нашу комнатушку лабораторией можно назвать с большой натяжкой – пять работающих сотрудников уже задевали друг друга локтями, ну а когда еще и дипломницы появлялись – она вообще напоминала коммунальную кухню) после поступления в аспирантуру. Дальше нейтральных приветствий и прощаний отношения не продвинулись. Но потом, на первом же кафедральном банкете в столовой института именно она вдруг оказалась моей соседкой справа.
Тогда была такая незыблемая традиция: сразу после защиты кандидатской полагалось это дело отметить. Степень обязательности была суровая: ты мог провалиться на защите, это твои проблемы, но отменить банкет права не имел.
Ольга заканчивала МХТИ по той же специальности, на которую я поступил в аспирантуру, и делала диплом у моего соседа по лаборатории – алжирца Абдынура Лонга Реза (он же Нур или Дуду). Его прежний руководитель, доцент Николай Гапоевич Дигуров (НГ), на третьем году его аспирантуры уехал преподавать в Алжир, поэтому у Нура с диссертацией ситуация была катастрофическая. Но не из-за отъезда руководителя. Это объяснение он сам приплел как обоснование для обращения в иностранный деканат за помощью и спасения реноме.
Просто он по своей натуре вообще работать не любил, а уж под тягой – тем более. В аспирантуру попал по политической линии. Первые два года на кафедре видели его не часто, но он был уверен (и не без оснований), что кафедра его все равно как-то вытащит, так как по защитам иностранцев был жесткий план, нарушать который очень не рекомендовалось. Вот для спасения ситуации Шеф и подкинул алжирца руководителю нашей, только создаваемой группы, Валентину Николаевичу Сапунову (ВН или Николаич), который вернулся на кафедру и горел желанием себя проявить и показать, что он может все. Разобрался с имеющимся у Дуду материалом, грустно вздохнул и сказал Шефу все, что об этом думал. Но они решили, что оставшихся полгода хватит, чтобы получить новые данные, из которых можно будет слепить что-то более-менее удобоваримое и диссертабельное. Вот для получения хотя бы их минимума ленивому алжирцу пришлось-таки ударно поработать. Впрочем, не совсем ему, ему – и наша единственная лаборантка Лида, и две дипломницы, в том числе и Ольга были брошены на затыкание этой дыры и трудились как пчелки. Конечно, я всего этого сначала не знал и не понимал, эту картину маслом мне потом нарисовала Лида.