– Сначала не станет старых, слабых, больных и юных, – говорил он. – А потом уже не очень старых, не очень больных, не очень слабых, юных и так Далее.
– И в конце, – вступила Эм, которая порой ставила его в тупик своими странными логическими сравнениями, – и в конце останутся две огромные крысы, которые будут воевать друг с другом, как эти, как их там звали – килкеннейские кошки? Пришлось Ишу объяснять, что, прежде чем такое наступит, крысы станут настолько осторожны и пугливы, что скорее всего перейдут с мясной диеты на вегетарианскую. Но стоило серьезнее задуматься над проблемой, Иш пришел к выводу, что крысы убивают не с целью уничтожения вида и сохранения в нем каких-то отдельных особей, а лишь, как это ни звучит парадоксально, для его сохранения. Если бы крысам была присуща сентиментальность и они бы решили лучше голодать, чем предаваться наслаждениям каннибализма, – вот тогда действительно над видом могла нависнуть серьезная опасность. Но они оказались трезво мыслящими реалистами, а это означало решение проблемы без катастрофических последствий. С каждым днем крыс становилось все меньше и меньше, и вот настал тот долгожданный, когда они не увидели ни одной. Иш знал, что во всем городе их сохранилось еще великое множество, но то, что произошло, должно было произойти с любым видом, переживающим эпоху своего упадка. В естественных условиях крысы всегда держались подальше от постороннего взгляда, изредка рискуя появиться в полутемных закоулках, а так, большую часть времени проводя в темноте своих нор. Только в тех случаях, когда количество их возрастало многократно и крысы не могли найти себе достойного и тихого убежища, только тогда они занимали открытые пространства, где их можно было увидеть при свете дня. Возможно, в сокращении их количества сыграла роль какая-нибудь болезнь, но он не стал бы доверять достоверности подобной версии. Одним из важнейших преимуществ уничтожения путем пожирания друг друга, явилось полное отсутствие крысиных трупов. Все они использовались для благих целей сохранения последующих поколений крысиного племени. И хотя Иш специально не занимался этим вопросом, он был уверен, что крысы очистили город от оставленных лежать на улицах и в госпитальных центрах трупов людей, умерших в пору катастрофы. Стоило лишь привести свои мысли и соображения в порядок, как он с удивлением отметил, что они избежали мышиного нашествия. Сначала появились муравьи, на смену им заявились крысы, но между двумя этими биологическими явлениями непременно должно было произойти резкое увеличение мышиной популяции. Ведь перед мышами, как и перед крысами, были открыты широчайшие возможности, а скорость размножения превышала даже крысиную. Он так и не смог найти ответа на этот вопрос, хотя догадывался о существовании неизвестного ему биологического закона, ограничивающего и контролирующего резкий рост мышиного населения. Потребовался не один день, чтобы оба они – и Иш, и Эм – полностью избавились от страхов, которыми до краев наполнили их крысы. Но все же пересилили страх и решили, что не грозит Принцессе бешенство, освободили ее, и жизнь постепенно стала входить в свое нормальное русло; и теперь почти не вспоминали они о снующих повсюду омерзительных серых телах.