Откинув со лба волосы, Кэссиди глубоко вздохнула. В комнате было темно, хоть глаз выколи — тяжелые бархатные шторы не пропускали свет. Как в склепе, подумала Кэссиди. Она нагнулась и включила торшер, однако окружающая готическая роскошь настроения не добавила.
Кэссиди встала и нашарила часы. Было четверть четвертого утра, но она уже поняла, что просто так не уснет.
Какое снотворное выбрать? Горячее молоко, какой-нибудь крепкий напиток или таблетки? Горячее молоко дольше всего готовить, да и на вкус оно наименее приятное, не говоря уж о том, что кухня находится слишком близко от спальни Тьернана. Здравый смысл подсказывал Кэссиди, что проще всего принять таблетки или выпить бренди, однако воспоминания о пьяных выходках Шона или заплетающемся языке и больной голове матери были еще слишком свежи. Нет уж, в отцовской квартире она наливаться спиртным или пить снотворное не станет.
В пустой кухне стояла кромешная тьма, пол приятно холодил босые ноги. Глядя, как медленно вращается в микроволновой печи кружка с молоком и кляня себя на все корки, Кэссиди прислонилась к столу и скрестила на груди руки.
Впрочем, опасаться нечего, В такой час Ричард Тьернан из своей берлоги не появится. В противном случае ей останется только сорвать со стены сплетенный из чеснока венок и нахлобучить ему на голову.
Улыбнувшись своим мыслям, Кэссиди сладко зевнула, и в то же мгновение послышался писк — процесс разогревания молока в микроволновой печи закончился. Кэссиди сонно смахнула с лица волосы и потянулась за молоком, однако на полпути застыла на месте.
— Что, кошмары мучают? — спросил Тьернан.
Кэссиди показалось, что на нее отчетливо пахнуло кровью. А на какую-то долю секунды в голове даже сумасшедше мелькнуло: вот он каков, запах смерти! Затем все-таки возобладал здравый смысл.
Тьернан, как и в прошлый раз, стоял в проеме дверей и разглядывал ее. Руки в карманах джинсов, волосы взъерошены; должно быть, он тоже только что очнулся от сна. Во всем остальном он выглядел как обычно. Одиноким, загадочным и смертельно опасным.
Кэссиди небрежным, как она надеялась, жестом запахнула на груди халат, который был ей здорово велик. Господи, до чего же зловещее воздействие оказывал на нее этот Тьернан! Черт бы побрал Шона, как посмел он втянуть ее в такую историю!
— Нет, я бы так не сказала, — промолвила она. — Просто, должно быть, не привыкла к такому шуму по ночам. Нью-Йорк — слишком беспокойный город. Дома я сплю как убитая.
— Я вам завидую, — усмехнулся Тьернан.
Кэссиди поднесла кружку к губам. Горячее молоко обожгло ей губы. Проклятье! Кэссиди замерла с кружкой в руке, чувствуя себя последней идиоткой. С одной стороны, нелепо уйти, так и не выпив молоко. С другой, Кэссиди вовсе не улыбалось ошпарить пищевод, делая вид, что присутствие Тьернана не выводит ее из себя.