Кто еще, кроме такого психа, как я, смог бы это одеть?
Я пока не решалась надевать эти вещи, но их присутствие в моем шкафу очень меня согревало. При следующей встрече, я обняла по очереди и Марка и Гарта, шепча им в ушко свое «спасибо», чем сильно удивила всех окружающих. Юджин даже закричал:
– Так нечестно! За что?
Наконец, все съемки были закончены, а клип смонтирован. Фоксы собрались у нас, чтобы вместе оценить получившийся результат. Мы сели в ряд на диване и установив ноутбук на столе, Хэзл нажал старт.
Я смотрела видеоряд и не могла поверить, что это была моя история, та самая, которую я когда-то увидела у себя в голове. Что она ожила, развернулась, понеслась. Клип получился замечательный, светлый, смешной и в то же время страстный. Мы смотрели молча, не отрываясь от экрана и когда он почернел, после окончания, я не могла не сказать вслух:
– Это восхитительно! И я так вами горжусь!
«Что? Это серьезно я сказала? Такую трогательную вещь?!»
Видимо, Фоксы подумали также, потому что Райк сразу отметился:
– Хей! Неужели кто-то в нас поверил?
Я улыбнулась:
– Если только совсем чуть-чуть.
Но гитарист, конечно, на этом не остановился:
– Да, хвали нас еще, еще!
– Все! – я встала и направилась на кухню. – Забираю свои слова обратно.
– Нет, не получится! – со смехом закричал Райк, оборачиваясь ко мне. Все засмеялись вместе с ним.
А на завтра наш клип вышел в эфир, чтобы взорвать все хит-парады и радиостанции. Это был несомненный успех и начало настоящей Фокс-истерии. Телефоны и электронная почта разрывались от приглашений на интервью и участия в фотосессиях. Запросы на проведение концертов от различных клубов, а армия фанаток пополнилась новыми полками.
Хэзл лучился радостью, аки солнце, а ребята, наверно, еще не до конца осознавали происходящие с ними перемены. Но менеджер продолжал держать их в строгости и репетиции не отменял.
Я теперь почти каждый вечер проводила дома одна, наблюдая по интернету, как у Фоксов берут многочисленные интервью, а девушки рыдают на их выступлениях. Зато я спокойно училась.
Однажды, как обычно подъехав в студию на репетицию, я не увидела там Шеннона. Он всегда был пунктуален, и я поинтересовалась, где же гитарист. Хэзл, который сегодня был с нами рассказал, что Шеннон заболел и остался дома. Я немного задумалась и спросила еще:
– А он живет один или у него есть, кто мог бы за ним ухаживать?
Все недоуменно переглянулись и Райк сказал, озвучивая общее мнение:
– На самом деле, Шеннон, никогда не рассказывает о своей личной жизни, но мне кажется, он живет один.