Томас по-прежнему не был склонен верить Саймону Наваррскому, но помощь его принял с благодарностью.
Клер шла рядом с Томасом, словно деревянная кукла. Они спускались по лестнице к подножию восточной башни замка. Там, внизу, они свернули в лабиринт тускло освещенных узких коридоров, и здесь Клер впервые заговорила со своим спутником:
— Вы не оставите меня одну на несколько минут, сэр Томас?
Голос ее звучал слабо, приглушенно.
— Но это небезопасно…
— Мой брат не станет нас преследовать. Ему сейчас есть над чем подумать. Кроме того, я не прошу вас уйти — всего лишь пройти немного вперед. Я скоро догоню вас.
«Очевидно, ей нужно поправить что-то в своем туалете», — подумал Томас.
— Я буду ждать вас за следующим поворотом, — кивнул он наконец.
Оставшись один, Томас прислушался — не раздадутся ли торопливые женские шаги? Он вполне допускал, что Клер может в ее нынешнем состоянии броситься назад, чтобы попытаться немедленно свести счеты с Ричардом. Она и раньше, насколько мог заметить Томас, мечтала об этом. Однако в коридоре все было тихо, и если из полумрака и доносился какой-то странный звук, то понять, в чем дело, Томас не мог при всем желании.
Но он умел бесшумно двигаться — так, как должен двигаться настоящий воин, и неслышно подкрался ближе в своих легких, сделанных из мягкой кожи сапогах и увидел леди Клер. Она сидела на ступенях. Те странные звуки, которые он только что слышал, вырывались из ее рта, зажатого кулаком. Плечи Клер тряслись от рыданий, и слезы градом катились у нее по щекам.
Сначала Томас хотел вернуться на свое место — так же беззвучно, как и подошел. Сказать по правде, он терпеть не мог женских слез и не умел успокаивать плачущих женщин.
Но уйти он не смог. Как же оставить в одиночестве эту плачущую хрупкую девушку? Такую красивую. И такую несчастную. Он осторожно подошел ближе. Клер по-прежнему не замечала его. Томас опустился перед нею на колени, потом заставил Клер подняться и прижал ее к своей груди. Ноги Клер дрожали и подгибались, но Томас крепко держал ее в своих объятиях.
Она зарыдала громче, безутешнее. Лицо плачущей Клер стало совсем некрасивым, почти уродливым, но Томас не видел, не замечал этого. Он нежно погладил плачущую девушку по голове, стер ладонью слезы с ее щек и что-то негромко прошептал ей на ухо. Леди Клер, разрыдавшись в голос, положила голову на его широкую надежную грудь.
Понемногу рыдания Клер утихли, теперь она лишь изредка всхлипывала и вздрагивала всем телом. Увидев, что она успокоилась, сэр Томас отпустил ее и отступил на шаг назад. Клер торопливо схватила его за руку.